Глава 14

Это была далеко не самая приятная аппарация в ее жизни. Когда все вокруг перестало крутиться, Гермиона упала на колени, пытаясь придти в себя.
- Вы что, делаете это в первый раз? – поинтересовался профессор Снейп.
Гермиона подняла взгляд. Мужчина стоял с дочкой на руках и чуть насмешливо смотрел на девушку сверху вниз.
- Больше похоже, что вы делали это в первый раз, - ответила она, стараясь глубоко дышать.
- Какая изумительная наглость, - ответил Снейп, усаживая Эйлин на диван.
Гермиона тут же подумала, что это, в самом деле, было не очень вежливо с ее стороны, если учесть, что она буквально несколько секунд назад совершенно бессовестным образом напросилась в гости к профессору. Но извиняться она не стала – у нее слишком кружилась голова, чтобы у нее могло возникнуть желание заговорить в ближайшие пару минут.
Профессор снова повернулся к ней:
- Итак, каковы ваши планы на ближайшее будущее? – спросил он.
- Подняться на ноги, - откликнулась Гермиона мрачно.
Снейп поморщился, но потом склонился к девушке, поднял ее за плечи и усадил в кресло.
- Благодарю, - пробормотала она.
- И каковы ваши планы теперь? – язвительно спросил профессор.
Гермиона пожала плечами.
- Наверное, связаться с Гарри и Джинни и, воспользовавшись вашей добротой и камином, переместиться к ним на Гриммаулд плейс.
Снейп вопросительно поднял бровь.
- Мне казалось, вы сказали, что не хотите оставлять Эйлин? – спросил он светским тоном, подходя к камину и безразлично смахивая с него несуществующие пылинки.
- Нет, не хочу, - согласилась Гермиона, - но чтобы поступить согласно моим желаниям, мне придется остаться жить у вас, чего я не могу сделать по ряду причин. В том числе потому, что я не из тех людей, кто способен напроситься в гости, а вы явно не намерены пригла…
- Вы можете остаться, - бросил Снейп, стоя спиной к девушке и продолжая сосредоточенно наводить порядок на и так аккуратно выглядящем камине.
Гермиона замолчала. Это было похоже на приглашение, но все еще оставались другие факторы. Например, такое важное обстоятельство, как ее страх оставаться наедине с профессором. Страх появился не так давно – буквально несколько секунд назад, но оказался весьма сильным. Обусловлен он был тем, что Гермиона понимала – Снейп едва ли предложил бы ей остаться просто так, по доброте душевной. Вероятнее всего, он рассчитывал… он, может быть, надеялся… в общем, почти наверняка он брал в расчет то, что совсем скоро Эйлин должна была «родиться по корейскому календарю». И учитывая его почти ненормальную любовь к дочери, можно было предположить, что Снейп был готов пожертвовать своими моральными устоями, собственными принципами и физической …цельностью мисс Грейнджер.
А что же насчет самой Гермионы? Готова ли она была всем этим пожертвовать? Она взглянула на Эйлин. Та довольно – даже САМОдовольно улыбалась, глядя на родителей. Она была такой хорошенькой, такой забавной, интересной, умной. Такой родной…
В конце концов, ничего дурного не случится, думала Гермиона, если она чуть-чуть поживет с профессором Снейпом и узнает его получше. То, что она остается, не означает, что она готова сегодня же заняться вопросом существования Эйлин.
Снейп же, во время этой затянувшейся паузы, пришел к своим умозаключениям.
- Уходите, - вдруг сказал он.
- Сэр? – произнесла Гермиона растерянно.
Она-то уже была готова сообщить, что остается.
- Идите, связывайтесь с Поттером и Уизли. Порция дымолетного порошка за счет заведения.
- Но я хотела…
- Сколько раз нужно повторить одно и то же, чтобы вы, наконец, услышали и осознали. Не подсказывать своим болванам-дружкам на занятиях вы не перестали даже после сотни замечаний. Стоит ли мне опасаться, что и мой дом вы покинете не скоро?
- Да, сэр. Стоит. Вы сказали, что я могу остаться, и я намерена поступить именно так.
Снейп, наконец, повернулся к ней лицом. Бросив короткий взгляд на Эйлин, он сказал:
- Иди к себе.
- А где это, ко мне? – спросила девочка.
Профессор махнул рукой в сторону лестницы.
- Вверх по лестнице и направо. Дверь в конце коридора. Там все для тебя готово.
Эйлин послушно слезла с дивана и направилась в указанном направлении.
- И не смей подслушивать, - донесся ей вслед голос папы.
- Ага.
- Я серьезно!
- Ага!
В тишине комнаты, Снейп и Гермиона услышали, как хлопнула дверь в комнату их дочери. Для верности, профессор наложил на комнату Антизвуковые чары. Наконец, он посмотрел на мисс Грейнджер, но его взгляд ненадолго задержался на ее лице. Посмотрев куда-то в сторону, он сказал:
- Когда я предложил вам остаться, я не осознал, как мое предложение должно было быть расценено вами.
Гермиона не сразу нашлась, что ответить.
- Когда у меня дома я сказала, что ухожу с вами, это было необдуманное, спонтанное решение, вызванное единственным желанием – покинуть дом. Но когда я сказала, что хотела бы остаться, я все обдумала и приняла решение, взвесив все «за» и «против».
- Я не думаю, что вы обдумали все достаточно хорошо, - настойчиво произнес Снейп.
- Нет, достаточно, - упрямо ответила Гермиона. – Я не думаю, что ваше предложение было… непристойного характера. То есть, - она моментально покраснела, ненавидя себя за это, - я же могу просто остаться, чтобы быть с Эйлин. И чтобы мы с вами лучше узнали друг друга. Это ни к чему не обязывает, и вы же совсем не имели в виду ничего такого.
«Имел!», - подумал профессор, но вслух сказал:
- Не стоит судить о моих намерениях.
Гермиона потерла лоб, ища выход из ситуации.
- Если вы не против того, чтобы я пожила у вас какое-то время, я думаю, что это будет лучшим выходом в данной ситуации. Потому что… Эйлин, пока она здесь, нужны оба родителя.
Снейп взглянул на мисс Грейнджер с долей изумления.
- Остаться ради Эйлин… - проговорил он неторопливо, - это действительно… да, вам действительно стоит остаться ради нее. Она привязана к вам и когда вас долго нет рядом, она переживает.
Гермиона на мгновение умилилась трогательной заботе о переживаниях дочери, но тут же вернулась к насущным проблемам. Хорошая, правильная причина для ее поселения в доме профессора Снейпа было найдена, и теперь надо было обговорить все условия.
- Так, значит, у вас найдется лишняя комната..
- Да, безусловно.
- Что касается еды, мой отец даст мне денег, так что никаких проблем со мной не будет, и вам не придется кормить еще и меня.
Снейп изобразил скучающее выражение лица, и Гермиона заметила, как он едва заметно расслабился.
- Вы, как всегда, о деньгах. В чем дело, в детстве ваша семья бедствовала, или это сказывается пагубное влияние Уизли?
- Я просто не хочу быть обузой.
- То есть, вы печетесь обо мне? – уточнил Снейп. – Это слишком трогательно, чтобы быть правдой.
Гермиона лишь пожала плечами.
- И вы уверены, что ваш отец без возражений даст вам деньги, чтобы вы жили в доме взрослого мужчины, в два раза старше вас?
- Он всегда говорил, что я могу делать что угодно, но главное – не за чужой счет.
- Интересная жизненная позиция.
- Он всегда делал все, чтобы я не нуждалась в деньгах.
Снейп сел в кресло напротив Гермионы, видимо приготовившись к длительной беседе.
- Это звучит так, словно вы его защищаете.
- Зачем мне это делать? Не думаю, что папа нуждается в защите.
- По сравнению с чрезмерной опекой со стороны матери, вы, вероятно, находите столь отстраненное поведение отца благоприятным?
Гермиона не любила говорить и даже думать об отношениях с родителями, поэтому тут же ощетинилась и немного более резко, чем стоило бы, ответила:
- А вы сменили профессию и стали психотерапевтом? Поверьте, если он будет мне нужен, я обращусь к кому-нибудь, кто не сможет обратить каждое мое слово против меня.
Снейп удивленно поднял брови, и Гермиона тут же смутилась.
- Моя личная жизнь, это моя личная жизнь, - сказала она извиняющимся тоном.
- Справедливо, - ответил Снейп, - но если снова будете дерзить, будете спать на кухне.
Сразу же после чашки чая они разбежались по своим норкам – Гермиона разбирала вещи, а Снейп занимался самоанализом и чтением.
Комната Гермионы оказалась на втором этаже. Дверь в покои Эйлин была в тупике небольшого коридора, а по правой стороне как раз располагалась дверь в новое жилище Гермионы. Напротив ее двери была дверь в комнату самого профессора.

***

Утром Гермиона проснулась рано – так происходило всегда, когда она спала на новом месте. В комнате было не слишком светло, хотя день был солнечным. Вероятно, окна выходили на запад, и солнечных лучей стоило ожидать вечером. Погода стояла не по-лондонски жаркая (впрочем, она подозревала, что и находились они не в Лондоне), и Гермиона решила надеть легкую юбку и майку. В ее голове на мгновение появилась мысль о том, что в таком виде появляться перед профессором не совсем прилично, но затем она решила, что жить в его доме тоже не очень-то в духе благовоспитанной юной леди, а значит на счет одежды так переживать не стоит. В конце концов, если Снейп предпочитал быть вечно упакованным в черную мантию (хотя летом он сменил зимнюю на более легкий вариант), это не значило, что и она должна была поступать также. А наряд ее был вполне скромным – это только по меркам профессора его можно было назвать «откровенным».
В общем, после долгих споров с самой собой, она, наконец, спустилась вниз, на небольшую кухню.
Снейп уже был там – он пил кофе и читал газету. Гермиона даже замерла, удивившись тому, как по-домашнему выглядел профессор. Отсутствие на нем привычной мантии, о которой она думала пол-утра, придавало картинке пикантности. Просто в черных брюках и белой рубашке он выглядел почти как нормальный человек.
- В чем дело? – резко спросил он, заметив ее присутствие буквально через секунду после того, как она вошла.
- И вам доброе утро, сэр, - ответила Гермиона.
Она села за стол и немного смущенно посмотрела в сторону.
- Что вы предпочитаете на завтрак?- спросил он уже вежливее.
- Чай будет в самый раз.
- Может быть, тогда обойдетесь росой? – ехидно отозвался Снейп, ставя перед ней хлеб, масло, сыр, молоко и творог.
- У вас что, своя ферма? – поинтересовалась Гермиона, рассматривая явно свежие продукты.
- Я был утром в деревне, - ответил он, возвращаясь к своей газете.
Девушка принялась молча завтракать, размышляя о том, что Снейп, наверное, специально аппарировал в деревню, чтобы купить все эти яства для Эйлин. И мысль эта снова вызвала умиление. Профессор никогда не выражал свои чувства открыто, но его деяния демонстрировали бесконечную любовь и заботу. Кто бы мог подумать, что он способен на такие сильные чувства!
Хлеб оказался невероятно вкусным, а масло и сыр были просто божественны. Гермиона так увлеклась, что едва не подавилась, когда заметила, что Снейп внимательно на нее смотрит.
- Вы едите, как будто вас неделю морили голодом.
- Просто очень вкусно, - проговорила она, не успев прожевать хлеб.
- Не разговаривайте с набитым ртом, - сделал ей замечание профессор и снова вернулся к газете.
Гермиона вспомнила, как сама тысячу раз делала замечания Рону – и тут на тебе. Доев последние кусочки сыра, она облизала пальцы, желая продлить изумительный сливочный вкус.
- Мисс Грейнджер! – тут же возмутился Снейп.
Она взглянула на него невинным взглядом.
- Может быть, вам будет легче, если вы не будете наблюдать за тем, как я ем? – предположила она.
Бросив газету на стол, профессор быстро вышел из кухни. Гермиона вздохнула:
- И не стоит на все так резко реагировать, - пробормотала она.
Позже он заперся в своей лаборатории, оборудованной в подвале, а Гермиона и Эйлин пошли на малюсенький задний двор, желая побыть на природе.
- Так жарко, что хочется покупаться, - сказала Эйлин, пока они сидели на траве.
Гермиона согласилась. А потом ей в голову пришла блестящая идея.
- Мы можем наколдовать тебе маленький надувной бассейн, - сказала она.
Эйлин радостно заскакала по двору, приговаривая «я буду купаться, я буду купаться!». Гермиона нашла удачно валяющийся неподалеку ржавый таз и превратила его в надувной бассейн – точь-в-точь как она видела в рекламе всего пару дней назад. Здесь же, на заднем дворе, была колонка из которой они и набрали воды. Когда вода была подогрета при помощи магии до нужной температуры, Эйлин, уже переодетая в не так давно купленный купальник, залезла в бассейн. Около часа она радостно плескалась в нем, не смотря на язвительные комментарии мамы, вроде «это, конечно, не то же самое, что плавать в открытом море с жабрами на шее…». Веселье прервалось внезапно. По давней, еще хогвартской традиции, оно было прервано низким мужским голосом:
- Что, черт возьми, тут происходит?
Гермиона испуганно взглянула на профессора Снейпа. А разве они делали что-то плохое?
- Мы купаемся! – сообщила Эйлин, хотя, на взгляд мисс Грейнджер, ответ был очевиден.
Снейп подошел чуть ближе и, сложив руки на груди, посмотрел на Эйлин.
- Более полезного занятия вы найти не смогли? – поинтересовался он.
- Мы думали о том, чтобы полить петуньи, - отозвалась Гермиона, - но потом пришла идея более увлекательного использования водных ресурсов, и мы…
Слова девушки прервала Эйлин. Она встала и что было сил плеснула водой в своего папу. Кажется, ей снова помогла магия, потому что через секунду Снейп выглядел так, словно на него вылили ведро воды.
Эйлин заливисто засмеялась, одну руку положив на живот, а второй обличительно указывая на папу. Гермиона жевала губы, стараясь не захохотать. Мышцы ее живота судорожно сжимались, лицо исказилось в нелепой гримасе и покраснело. Снейп, похожий на черного мокрого щенка, немного растерянно смотрел на то, как вода стекала с его волос и мантии. Последней каплей для Гермионы стала капля, стекшая с кончика его носа, и девушка, наконец, издала смешок, затем еще один, а затем присоединилась к Эйлин, громко смеясь. Профессор медленно поднял голову и посмотрел на мисс Грейнджер.
- Вы находите это смешным? – спросил он, подняв одну бровь.
Гермиона тут же перестала смеяться, хотя губы ее все еще были растянуты в теперь неестественной улыбке. Она неуверенно пожала плечами.
- Ну, вообще, это… довольно забавно, - проговорила она, чувствуя, что совершает ошибку.
Снейп элегантным движением достал из рукава волшебную палочку и направил ее на бассейн. Эйлин, также переставшая смеяться, и Гермиона напряженно следили за действиями мужчины. Он пробормотал заклинание, и вся вода в бассейне начала собираться и подниматься: через секунду над всеми троими в воздухе висел большой водяной шар. Профессор взглянул на мисс Грейнджер и ухмыльнулся. Она, заметив это, вдруг поняла, что он собирается сделать.
- Неееет, - убежденно протянула она, - вы не посмеете…
- Вы так думаете? – спросил он, неторопливо переводя палочку в направлении мисс Грейнджер.
Шар последовал за движением палочки и завис точно над головой девушки. Она подняла голову и взглянула на водную сферу. Затем она снова посмотрела на мужчину.
- Вы этого не сделаете, сэр, я…
Договорить она не сумела, поскольку профессор с победоносным выражением лица сделал легкое движение палочкой, и шар перестал быть шаром, а превратился в бурный поток воды, обрушившийся на мисс Грейнджер. Она безуспешно пыталась защититься от этого водопада своими тонкими ручками. Когда источник иссяк, Гермиона неторопливо отряхнулась и с возмущением посмотрела на профессора.
- Вы правы, - сказал он, ухмыляясь, - это «забавно».
Тут Эйлин снова расхохоталась, и Гермионе почему-то тоже стало смешно. И даже Снейп поддержал их веселье. Так они и стояли втроем, мокрые, но довольные, смеясь над собой и друг над другом.
Но постепенно смех поутих, и профессор внимательнее посмотрел на мисс Грейнджер. Ее и так не слишком скромная одежда прилипла к ее телу, практически не оставляя простора воображению. С таким же успехом она могла бы стоять перед ним в одном нижнем белье. Видимо, он слишком долго смотрел на ее грудь, потому что Гермиона как-то неловко обняла себя, потом взяла собственную палочку, которая лежала на скамье чуть в стороне и высушила себя. Профессор последовал ее примеру, сперва высушив Эйлин, а затем и себя.
- Ну, какие у нас теперь планы? – спросила Гермиона, отчего-то чувствуя себя немного неловко после столь бурного взрыва эмоций.
- Пообедать, - ответил Снейп.

***


Во время обеда Эйлин болтала без умолку. Она рассказывала какие-то небылицы про купание желтых коней в реке из компота, но никто ее практически не слушал. Родители ее были поглощены собственным мыслями, лишь редко и невпопад что-то отвечая. Эйлин осталась в полной уверенности, что папе и маме можно навешать на уши любой лапши.
Вечером, когда профессор снова был в лаборатории, а Гермиона и Эйлин сидели в крохотной гостиной и читали, в дверь постучали. Снейп тут же очутился в гостиной, и торопливо прошел к двери. Судя по его резким движениям, он не ожидал гостей, и сам не знал, кто это был.
- Минерва? – услышала Гермиона голос профессора, когда он открыл дверь, и быстро вскочила на ноги.
Что профессор МакГонагалл подумает о ней, когда узнает, что она теперь живет с профессором Снейпом?
Директор вошла в комнату и недовольно огляделась.
- Здравствуйте, мисс Грейнджер, - сказала она.
Гермиона кивнула и безмолвно одними губами проговорила «здравствуйте».
- Северус, ну когда ты, наконец, обустроишь свой дом? – спросила МакГонагалл. – Здесь легко можно сойти с ума. И здесь совершенно нельзя жить маленьким детям. Место просто не пригодно для жилья.
- Если верить Эйлин, мы не будем жить здесь, по тем же соображениям, - откликнулся Снейп, входя в комнату вслед за Минервой.
Женщина взглянула на перепуганную Гермиону.
- Сядьте, мисс Грейнджер, - сказал она, и та послушалась.
- Миссис Грейнджер написала мне письмо с требованием убедиться, что вам ничто не угрожает, - произнесла МакГонагалл, присаживаясь в кресло.
- Мама?- удивленно произнесла Гермиона.
- Я заверила ее, что с профессором Снейпом вы в полной безопасности, но посчитала своим долгом навестить вас.
- А мы сегодня купались, - сказала Эйлин, которой не нравилось, что тетя Минерва была в комнате уже целую минуту, но так до сих пор и не обратила на нее внимание.
Взгляд профессора МакГонагалл тут же потеплел. Ее губы изогнулись в легко улыбке.
- Уверена, это было очень интересно.
- Да, я обрызгала папу, а он маму.
МакГонагалл насмешливо изогнула бровь и взглянула на Снейпа. Тот сосредоточенно рассматривал собственные ногти. Тогда женщина снова повернулась к Эйлин и начала разговаривать с ней о том, как девочке жилось на Спиннерс-энд. Профессор отправился на кухню за чаем, а Гермиона расслабленно опустила голову на мягкую спинку дивана.
Просыпалась она постепенно – сначала пришло ощущение тепла, затем посторонние голоса постепенно проникли в сознание. Разговаривали двое – МакГонагалл и Снейп – слова разобрать было непросто, потому что несмотря на то, что сидели они близко, говорили очень тихо. Гермиона, еще не проснувшись до конца, лежала на диване, укрытая пледом, и невольно прислушивалась к словам бывших преподавателей.
- … осталось совсем немного, ты же понимаешь, - говорила МакГонагалл.
- В таком случае, тебе стоит уйти, мне еще нужно прибраться в лаборатории, написать письмо в Альманах Алхимика и зачать Эйлин, - язвительно отозвался Снейп.
- Не передергивай, Северус.
На несколько секунд в комнате повисла тишина.
- Она милая девушка, - сказала странным, как будто извиняющимся тоном, МакГонагалл.
- Мерлин! – прошипел Снейп. – Что это должно менять? По-твоему, я до сих пор не затащил ее в постель потому, что она мне противна?
У Гермионы в животе что-то сжалось. В этих словах профессора ей послышалось что-то большее – как будто бы она ему была не просто «не противна», а, может быть, даже «приятна»…
- Мне кажется, ты намеренно выбираешь грубые слова, когда мы говорим об этом,- прошептала МакГонагалл, - это как-то помогает тебе? Это что-то вроде самовнушения? Ты пытаешься убедить себя, что это что-то низкое и недостойное?
- Поразительные познания в психологии.
Женщина снова замолчала на какое-то время. Затем она сказала:
- Просто скажи мне, что сильнее, твоя любовь к Эйлин или твое упрямство?
- Упрямство? – прогремел Снейп, забыв о том, что надо говорить тихо.
Гермиона решила, что продолжать делать вид, что она спит, просто неприлично. Сонно промычав, она чуть потянулась и потерла лицо. Сев на диване, она растерянно посмотрела на Снейпа и МакГонагалл.
- Я уснула, - пробормотала она.
- Мы заметили, но спасибо, что обратили на это наше внимание, - в высшей степени саркастично ответил Снейп, который сидел на маленькой скамеечке между зажженным камином и МакГонагалл.
- Что ж, мне уже нужно идти, - сказала гостья, поднимаясь из кресла.
Попрощавшись, она ушла. Когда Снейп, проводив МакГонагалл, вернулся в комнату, он подошел к камину и начал ворочать угли.
- Где Эйлин? – спросила Гермиона.
- Она тоже заснула, и я отнес ее в ее комнату, - ответил профессор, не поворачиваясь.
У Гермионы сразу же возник ряд вопросов: почему он не отнес ее? Ведь не потому, что считал слишком тяжелой? С другой стороны, было бы это прилично, если бы он отнес ее? Будь она Снейпом, отнесла бы она себя в спальню?
Профессор, тем временем, выпрямился, повернулся спиной к камину и окинул взглядом скромную меблировку. Казалось, он мог бы сесть на одно из двух кресел, это было бы привычнее и правильнее, или на маленькую скамеечку, на которой сидел раньше, но он, несколько мгновений поколебавшись, сел на диван, по левую руку от Гермионы.
И хотя их с мисс Грейнджер разделял целый фут, а то и больше, такая близость казалась почти интимной.
- А сколько времени? – спросила она, в то время, как Снейп достал откуда-то книгу и начал листать, ища, на какой странице остановился.
- Десять. Я – мы с профессором МакГонагалл – решили, что вы вряд ли захотите отправиться спать так рано, и решили не будить вас.
Гермиона – не без паники – отметила, что профессор чувствует себя неловко.
- О, спасибо, - ответила она, не зная, что еще сказать, - ну… - протянула она, но Снейп ее перебил.
- Вы не обязаны уходить, - сказал он быстро, глядя в книгу, - вы должны чувствовать себя как дома, и можете находиться в любом помещении в этом доме. Кроме моей лаборатории. И моей сп-комнаты, - с запинкой произнес он.
- Большое спасибо, вы очень добры, - чопорно ответила она и осталась сидеть на диване.
Ей не очень хотелось оставаться, она чувствовала себя не в своей тарелке, сидя так близко рядом со Снейпом. Но, с другой стороны, в конце концов, МакГонагалл была права – пришло время подумать об Эйлин и о том, что они намеревались делать с этим.
Гермиона снова подумала о девочке – удивительно, как она привязалась к ней. Не просто привязалась, но полюбила. И теперь поняла, что не хочет терять. А времени тем временем почти не оставалось. Еще немного, еще несколько, возможно, дней промедления, и об Эйлин можно было бы забыть.
И вот сейчас Северус Снейп сидел рядом с ней, совершенно «человечный» и читал «Магические свойства Флоббе-червей». Не какой-нибудь страшный учитель, а обыкновенный мужчина. И не было никакой необходимости придавать его образу какой-то загадочный мистицизм, какую-то угрожающую силу. Просто человек. Возможный отец Эйлин…
Снейп тоже не был заинтересован флоббе-червями так, как пытался показать. Его глаза бессмысленно бегали по строчкам, пальцы переворачивали страницы, иногда слишком быстро. В его душе давно не было так неспокойно. Однажды Эйлин спросила, если бы надо было кого-то убить, чтобы она осталась жива, что бы он сделал. Он был уверен, что лишил бы жизни любого ради этой маленькой девочки. А теперь всего-то и надо было, что совратить бывшую студентку. И ведь она даже не была какой-нибудь уродиной – нет, Грейнджер была довольно-таки се- нет-нет, он этого не думал!»
Так или иначе, профессор сделал первый шаг. Он оторвал взгляд от книги и внимательно посмотрел на Гермиону. Она старалась делать вид, что не замечает этого, но вскоре против воли повернулась к нему и их взгляды встретились. Он продолжал смотреть на нее, словно пытаясь набраться сил и, наконец, решиться.
- Сэр… - начала Гермиона, в горле у нее пересохло, и звук был едва ли громче шепота.
- Тихо, - сказал Снейп, как будто пытаясь установить тишину на уроке.
Он чуть придвинулся к ней, упершись левой рукой в диван рядом с ее левой коленкой, правую руку положив на спинку дивана, и чуть склонился к ее лицу, ожидая ее реакции. Она тяжело дышала, пытаясь совладать с собственным нелепым страхом и желанием вскочить и убежать. Она видела, что он прикрыл глаза, и понимала, что он полон решимости идти до конца. В тот момент она осознала, насколько Эйлин была важна для него, и, вероятно, какое-то идиотское гриффиндорское благородство заставило ее чуть податься вперед и прижаться собственным губами к тонким, сжатым в упрямую линию губам профессора. Он удивленно отпрял, но лишь на мгновение. Открыв глаза, он посмотрел на губы мисс Грейнджер и медленно склонился к ним, чтобы захватить их своими.
Это было не так ужасно, как они оба ожидали. Приятное тепло губ дарило ощущение спокойствия, и его руке вдруг стало удобно лежать на ее колене, и ей вдруг оказалось уютно рядом с ним. Но такие эмоции не слишком располагали к началу процесса зачатия ребенка. Еще немного, и Гермиона была готова свернуться калачиком и уснуть у Снейпа на груди. Она, конечно, не много знала о вожделении, но догадывалась, что это понятие обычно характеризуют несколько иные чувства. Профессор, однако, кажется, увлекся процессом, и остановился только тогда, когда Гермиона немного отстранилась от него.
- Ничего не выйдет, - печально вздохнув, сказала она.
Он раздраженно закатил глаза.
- Если вы будете отвлекать меня, то не выйдет.
Она все же свернулась калачиком, с ногами забравшись на диван, но не у него на груди, а на подушке с другой стороны. Бессмысленно устремив взгляд на огонь в камине, она дала понять, что не настроена на продолжение эксперимента. Снейп отодвинулся от неслучившейся любовницы, снова взял в руки книгу и принялся делать вид, что читает.
Между ними повисла неловкая тишина, оба чувствовали себя глупо. Гермиона теперь жалела, что позволила ему начать этот поцелуй, а он ругал себя, что остановился. Выждав еще некоторое время, чтобы не казалось, что она в панике убегает, Гермиона сказала, что очень устала и, пожалуй, пойдет спать. Снейп не ответил на ее пожелание спокойной ночи – он был слишком поглощен мыслями об Эйлин.

***

Ночью Гермиона проснулась оттого, что услышала детский плач. Казалось бы, звук был тихим, едва слышным, и было удивительно, что он разбудил ее, но так или иначе, она села на кровати, пытаясь понять, что это было. Как только разум окончательно проснулся, она поняла, что плакала Эйлин в соседней комнате. Не секунды не медля, она вскочила на ноги и выскочила в коридор. Словно ее отражение, в коридор вылетел ее профессор. Тут же зажглась одна из ламп на стене.
Они уставились друг на друга широко раскрытыми глазами, в которых читалось непонимание и удивление. Он окинул беглым взглядом ее короткую – черную! - ночную сорочку и голые ноги, а она, застыв, смотрела на его черные спальные штаны. Потом оба очнулись, поняв, что бесстыдно пялятся друг на друга, и синхронно повернулись к двери Эйлин. Оттуда доносился плач. Снейп галантно пропустил Гермиону вперед, и они вместе вошли в комнату дочери. Та лежала поперек кровати, хныча.
Ее горе-родители подошли ближе и попытались разглядеть лицо девочки сквозь темноту.
- Она спит, - констатировал Снейп.
- Совершенно точно помню, что она не была черной, - прошептала Гермиона, указывая на пижамку Эйлин.
Профессор пожал плечами и присел на край кровати, положив руку на головку девочки. Гермиона подошла ближе и села с другой стороны кровати, сжав маленькую ладошку Эйлин. Малышка тут же прекратила плакать и засопела, но лишь на несколько мгновений. Потом она снова начала вертеться и хныкать.
- Вы умеете петь? – спросил Снейп неожиданно.
- Нет, - ответила Гермиона, испуганно вглядываясь в темноту.
- Спойте ей колыбельную.
- Я же сказала, что не умею!
- Ваш голос ее успокоит.
Гермиона покачала головой. Это было просто нелепо. Она никогда не пела. Почему Снейп не мог спеть? Мысленно рассмеявшись, она вздохнула.
- Ну хорошо, я попробую, но только не смейтесь, - сказала она, а затем глубоко задумалась.
На уме вертелась одна единственная песенка, и, решив, что смысл не имеет значения, главное, чтобы Эйлин слышала мамин голос, Гермиона тихонько запела:
- Мы семейка Адамс злобная, нам по нраву жизнь загробная…
- Мисс Грейнджер! – тут же зашипел Снейп.
- Ну что, сейчас глубокая ночь, я не могу вспомнить ни одной хорошей песни, - защищаясь, ответила Гермиона.
Он ничего не сказал, но она подозревала, что он решил, что от нее нет никакого толка. В следующее мгновение она услышала низкий, проникновенный, вибрирующий голос:
- Когда-то не считался черный цвет красивым даже в женщине прекрасной. Красавиц смуглых ныне полон свет. К чему же унижать красу напрасно? С тех пор как пошлость дерзко начала подкрашивать уродство как угодно, ни имени нет больше, ни угла у красоты - изгнанницы безродной. Поэтому моей любимой взгляд и цвет волос с крылом вороньим схожи, как будто носят траурный наряд по тем, кто осквернил природу ложью. Они прекрасны. И твердят уста, что черною должна быть красота.
Гермиона заворожено слушала. Только теперь, в темноте комнаты она смогла по-настоящему оценить глубину снейповского баритона, его бархатистость и богатство интонаций. И это осознание заставило ее нервно сглотнуть. Эйлин же отреагировала иначе – она тихонько засопела, ощутимо расслабившись. Но когда Гермиона попыталась убрать свою руку, у нее это не вышло. Девочка обхватила пальцы мамы, не желая отпускать их даже во сне. Медленно, Гермиона прилегла рядом с Эйлин, свернувшись калачиком в ее ногах.
- Профессор, продолжайте, - прошептала она.
Некоторое время он молчал, а затем, наконец, начал:
- К основным магическим свойствам флоббе-червей относятся…

Проснувшись, Гермиона потерлась щекой о подушку, подсознательно отмечая, что прямо в глаза ей светит солнечный свет. Некоторое время она находилась в полудреме, но затем, наконец, поняла – в ее комнате не бывает утреннего солнца. Открыв глаза, она увидела черноволосую макушку Эйлин. Еще немного времени девушке потребовалось, чтобы понять, что голова принадлежала вовсе не ее дочери, а профессору Снейпу. Посмотрев вниз, она увидела, что сама Эйлин лежала частично на папе – ее ноги были перекинуты через талию профессора, частично на маме – ее голова покоилась на ее животе. Тут мисс Грейнджер задумалась. Правильнее было бы сейчас выбраться из-под Эйлин тихонько уйти, пока никто не заметил. Но она боялась разбудить девочку, а, как следствие, и профессора. Поэтому можно было бы попытаться снова уснуть – и почти наверняка проснуться, когда Снейп уже убежит к себе. Но ни одному плану не суждено было воплотиться – поскольку профессор, словно кто-то ударил его по голове, вдруг резко поднялся на локтях и огляделся. Увидев мисс Грейнджер, он изумленно поднял брови и испуганно-сонным голосом воскликнул:
- Нет! Я не хотел!..
Но в следующую же секунду он пришел в себя и издал смешок, прикрыв глаза ладонью. Гермиона тоже усмехнулась, стараясь сдержать настоящий смех – кто знает, засмейся она, как отомстит ей профессор на этот раз.
Зашевелилась Эйлин. Сев на кровати, она каким-то пустым взглядом оглядела комнату.
- Я хочу пить, - сказала она, ни чуть не удивляясь присутствию в ее спальне обоих родителей.
Снейп тут же сел, взял с прикроватного столика стакан с водой и протянул его Эйлин. Гермиона мельком взглянула на обнаженный торс профессора, стараясь не заострять на картинке свое внимание. Но она не смогла не отметить, каким стройным, даже худощавым он был. На мгновение ей даже захотелось… нет-нет, это ей просто показалось. Ничего ей не хотелось. Быстро встав, она пробормотала, что ей нужно к себе, и быстро убежала. Снейп невольно посмотрел ей вслед.
Позавтракали они по отдельности, и встретились только за обедом. Эйлин к тому времени успела исследовать весь близлежащий район, с Гермионой, бродившей за ней по пятам, а Снейп успел… он-то успел куда больше, но все это является научной тайной, так что едва ли мы можем говорить об этом.
Гермиона и Эйлин вернулись с прогулки уставшие, но довольные. Они вошли в дом и услышали доносившиеся с кухни голоса. Войдя туда, они обнаружили профессора, практически прижатого к стене какой-то высокой женщиной лет сорока, в костюме, сделанном, очевидно, из тюля.
- Ээ, сэр? – подала голос мисс Грейнджер, чувствуя растущее недовольство.
Снейп отстранил нависающую над ним леди, и сделал шаг в сторону Гермионы и Эйлин.
- Папа, кто это? – спросила девочка, пока профессор со странным, как будто немного растерянным выражением лица смотрел на них.
- Это миссис Левингстон, она живет по соседству, - ответил он, сумев вернуть бесстрастную маску.
- А что она здесь делает?
- Эйлин! – строго произнесла мисс Грейнджер, а затем обратилась к женщине. – Здравствуйте, миссис Левингстон. Я Гермиона Грейнджер, ээ…
- Моя бывшая студентка, - закончил за нее Снейп, поворачиваясь к миссис Левингстон, - мисс Грейнджер помогает мне с воспитанием племянницы. А это Эйлин, моя племянница.
Левингстон подошла к девочке и потрепала ее за щеку:
- Какое милое создание. А вы, - она обратилась к Гермионе, - уже работали нянечкой, или это ваш первый опыт?
Гермиона поборола неприятное желание нагрубить, и вежливо ответила:
- Первый.
- Северус! – воскликнула дама, отчего-то смеясь. – Первый.
Снейп косо посмотрел на нее, а затем произнес:
- Аманда, я думаю, тебе пора идти.
«Аманда?», - подумала Гермиона. И с каких пор профессор так вежлив, выставляя кого-то за дверь?
Женщина, тем временем, кажется, даже не думала о том, чтобы покинуть кухню Снейпа.
- Милая, а мальчик у тебя есть? – спросила она у Гермионы, которая, в свою очередь, убийственным взглядом смотрела ей в глаза.
- Нет, - сквозь зубы ответила девушка.
Миссис Левингстон счастливо закудахтала. Повернувшись к Снейпу, она сказала:
- Северус, ты просто обязан познакомить ее с кем-нибудь. У нас столько замечательных мальчиков в округе. Вот, например, сын Палемов, очаровательный юноша. Молодежь должна развлекаться, - затем она подошла к Снейпу и флиртующим жестом похлопала его по груди, - как мы с тобой когда-то.
Гермиона приоткрыла рот, ее брови от удивления полезли на лоб. Снейп, тем временем, поспешно выпроводил «Аманду» из комнаты.
- Мама, эта тетя мне не понравилась, - серьезно заявила Эйлин.
- Мне тоже, - сердито ответила Гермиона.
Профессор вернулся не раньше, чем через пять минут и безмолвно начал накладывать в тарелки еду.
- Мне казалось, у вас не такая большая гостиная, - пробормотала Гермиона, глядя ему в спину.
- Простите?
- У вас не очень-то большая гостиная, и для того, чтобы выпроводить кого-то из дома, не требуется четверть часа, - сказала она более четко.
Нет, она не ревновала, или что-то такое, просто… эта миссис Левингстон… такая неприятная особа!
Снейп повернулся, держа в руках поварешку, с которой капало что-то светлое и густое, и посмотрел на мисс Грейнджер. Та стояла, опираясь бедром о стол, руки сложены на груди, во взгляде – недовольство.
- Мне казалось, что в своем доме я могу провожать своих гостей так долго, как мне того хочется, - сказал он, в его голосе слышалось изумление, но реакция девушки его явно забавляла.
- Ну, конечно, - сказала она саркастично и замолкла.
Внутренний голос интересовался у нее, чем вызвано такое поведение, но ответа найти она не могла. Снейп вернулся к разливанию того, что оказалось грибным супом-пюре, кривя губы в идиотской усмешке.
Обед прошел в гнетущей тишине по ощущениям мисс Грейнджер, в приятном спокойствии с точки зрения Снейпа, и в успыпляюще скучной атмосфере по мнению Эйлин. Когда все было съедено, Гермиона поблагодарила профессора, отметила то, как прекрасно он готовит, и в который раз предложила в следующий раз заняться приготовлением пищи. Предложение принято не было, и Гермиона попросила позволить ей хотя бы помыть фрукты. На это Снейп, сжав губы, согласно кивнул.
Гермиона помыла и поставила на стол миску с яблоками, Эйлин тут же схватила два и убежала, сообщив, что хочет покормить голубей.
- Голуби не едят яблоки, - крикнула ей в след Гермиона.
- Эти едят! – донеслось уже со двора, и стало ясно, что у Эйлин голуби едят то, что она хочет в них запихнуть, а не то, что хотят они.
Девушка вздохнула, села на свой стул и тоже взяла зеленое блестящее яблочко. Снейп мрачно разглядывал фрукты, но не брал их.
- Почему вы не едите яблоки? – спросила Гермиона.
- Я их не ем, - отозвался профессор.
- Но почему? Они же очень полезны, и в них железо, которое повышает уровень гемоглобина в крови.
- Я предпочитаю более острую пищу, поэтому, если буду нуждаться в железе, съем несколько ножей.
Гермиона фыркнула, скрывая смешок, и взяла из миски еще одно яблоко. Разрезая его на дольки, она говорила:
- Как можно не любить яблоки? Это ключевой фрукт в мировой истории. Сколько поворотных моментов, сколько событий с ними связано! Яблоко раздора в мифологии, яблоко, упавшее на голову Ньютону, наконец, яблоко, из-за которого Адама и Еву изгнали из Рая…
С этими словами она протянула руку через весь стол, на ее ладони лежали три дольки.
- Возьмите, - сказала она.
- Я не ем яблоки, - повторил Снейп, недовольно глядя на руку Гермионы.
- У вас на них аллергия?
- Нет, я просто их не люблю.
И Гермиона поняла, что теперь для нее не было ничего важнее, чем убедить Снейпа съесть яблоко. Зачем? Ну, может быть, чтобы доказать самой себе, что не только Аманда может распоряжаться профессором, как ей заблагорассудится – но такое объяснение звучало слишком глупо, чтобы быть правдой.
- Когда вы съели свое последнее яблоко? – спросила она серьезным тоном журналиста на ТВ, но в голосе ее слышалась насмешка.
- Вы тогда еще не родились.
- Ха! Значит, вы даже не помните, каково оно на вкус, - Гермиона встала из-за стола и подошла к Снейпу, по-прежнему протягивая дольки на ладони. – Возьмите, - настойчиво сказала она.
Профессор, вынужденный теперь смотреть на нее снизу вверх, попытался встать, но она была так близко, что если бы он действительно поднялся на ноги, они оказались бы нос к носу… точнее что-то вроде грудь к носу друг с другом. Другими словами СЛИШКОМ близко. И он остался сидеть, пытаясь понять, чего от него хочет эта ведьма.
- Ну же, - подбадривала она, выразительно поводив бровями, - просто попробуйте. Если вам не понравится, сможете выплюнуть.
Он скептически поднял одну бровь.
- Давайте же, - она взяла со своей ладони дольку и поднесла ее к его губам, пока что не касаясь их. – Вы уже чувствуете запах? Разве он не прекрасен? Запах свежести, чего-то кислого и сладкого одновременно, и… у меня у самой слюнки текут. Давайте же скорее. Не упрямьтесь.
- Мисс Грейнджер, - произнес, наконец, Снейп, глядя на нее, и действительно чувствуя приятный яблочный аромат.
Вообще-то, он на самом деле не любил яблоки, но вот прямо в тот момент они не казались ему столь же отталкивающими, сколь и обычно.
Гермиона побудительно кивнула головой, как бы говоря «ну, открывайте рот».
- Мне кажется, вы… - серьезно начал Снейп, на что девушка настойчиво прижала дольку к его губам.
Говорить с яблоком, пытающимся ворваться в ваш рот – достаточно неудобно, уклониться от него, когда оно не имеет иных намерений, кроме как быть съеденным вами – сложно. Противиться красивой девушке, когда она пытается скормить вам что-то (не важно, что), даже для Снейпа – вызов. И в этот раз он решил – хотя, едва ли это можно назвать «решением» в общепринятом смысле этого слова, поскольку явно не разумная часть толкнула его на это – сдаться. Разомкнув губы, он позволил дольке проскользнуть в его рот, едва ощутимо коснувшись пальцев Гермионы языком. Она вздрогнула и отняла руку, а он начал неторопливо жевать. Несколько секунд она наблюдала за этим, а затем сглотнула и по возможности ровным голосом поинтересовалась:
- Ну? Это действительно так ужасно?
- Похоже, мне действительно придется пересмотреть свои взгляды на то, что есть ужасно, а что нет, - признал он, и Гермиона интуитивно почувствовала, что он говорит не только – или, точнее, совсем не про яблоки.
Смутившись, она сделала шаг назад.
- Хорошо, - произнесла она.
«И что теперь?», - спросила она себя. Снейп смотрел выжидательно, как будто теперь по правилам хорошего тона она должна была сделать что-то еще, но она совершенно точно не была знакома с такими правилами.
Профессор, наконец, встал.
- Мне нужно закончить дела в лаборатории, - сказал он и ушел.
Ушел! Гермиона не могла поверить своим глазам и всем остальным органам восприятия. После того, как между ними, наконец-то (!), что промелькнуло, что-то такое, едва заметное, но все же ощутимое, он просто ушел. Не попытавшись предпринять хоть какой-то шаг к сближению! Кто, в конце концов, хотел зачать Эйлин, она или он? Ну, она, конечно, тоже, но он сильнее. И он мужчина, он должен делать первый шаг.
…Теперь мысль об этом не вызвала неприязни...
Единственная эмоция, которая осталась в Гермионе по отношению к профессору – злость. Ну да, зачем обращать внимание на глупую малолетнюю мисс Грейнджер, когда есть АМАНДА. Какое ужасное имя, честное слово. А в сочетании с фамилией, так просто полный кошмар.
«Что она там говорила про то, как в молодости они «развлекались»? Первая любовь, профессор Снейп? Решили вспомнить утехи юности? Рррр»

***

От внимания профессора не ускользнуло нехарактерное поведение мисс Грейнджер. Пожалуй, ему не доводилось видеть, чтобы кто-то менялся так сильно буквально в одно мгновение. Вот она отталкивает его во время поцелуя со словами «ничего не выйдет» (конечно, черт возьми, не выйдет, если она будет отбиваться от него, как от маньяка-насильника!), а вот язвит по поводу Аманды и – Мерлин всемогущий! – кормит его яблоками.
«Собственнические инстинкты вам не чужды, мисс Грейнждер?», - думал он. Да, конечно, её интуиция её не подвела. Аманда действительно была не «просто соседкой». По правде говоря, это была его первая женщина. Он знал ее практически с детства – они жили на одной улице. Когда Снейп, уже созревший юноша, в очередной раз приехал на летние каникулы домой, он обнаружил, что соседская девочка Аманда - тогда еще Кингстон – проявляет к нему интерес. Не привыкший к такому вниманию со стороны представительницы женского пола (и, к тому же, по правде говоря, считавший, что уже давно пора познать ВСЕ прелести взрослой жизни, ибо слушать рассказы соседей по комнате об их похождениях было просто до тошноты обидно), Снейп, не долго, думая завел с ней летний роман. Ничего слишком романтичного – просто попытка самоутвердиться и набраться опыта, скрашенная всплесками адреналина, когда родители едва не заставали их в самый разгар действа.
После они с Амандой виделись почти каждое лето. Были периоды в жизни Северуса, когда она выпадала из области его интересов, но вот в последнее время они снова стали иногда встречаться, когда он жил в этом доме. И даже муж миссис Левингстон не был им (а главное – ей) помехой.
Похоже, мисс Грейнджер, интуитивно почувствовала опасность, и решила, что пора метить территорию. Что ж, он не был против: в конце концов, позволить зайцу на время почувствовать себя волком, это неплохая стратегия.
Тактика поведения была просчитана им за считанные минуты…

***

Когда раздался звонок в дверь, Гермиона, сидевшая на диване с Эйлин, вздрогнула. Пытаясь представить, кто бы это мог быть, она напряженным взглядом проследила за Снейпом, который отправился открывать. Судя по его лицу – он знал, кто это был. Неприятные предчувствия Гермиону не обманули.
- Миссис Лееевингстон, - протянула она на манер Драко Малфоя, поражаясь собственным интонациям.
- Здравствуйте, мисс Грейнджер, - отчего-то растерянно оглядываясь на Снейпа, ответила «Аманда».
- Вы просто за солью зашли, или у вас что-то случилось? – поинтересовалась Гермиона максимально вежливым тоном, но что-то во взгляде женщины дало ей понять, что та почувствовала истинные настроения мисс Грейнджер.
- Северус пригласил меня на чай, - ответила она с вызовом. Почти хвастливо.
Гермиона вопросительно взглянула на Снейпа, словно ожидая, что он опровергнет слова женщины, и скажет, что все это какая-то чудовищная ошибка. Но тот сделал вид, что вообще не слышал состоявшегося диалога и предложил «Аманде» присесть в одно из кресел. Она села в его кресло. Он промолчал.
Когда он ушел на кухню за чаем, миссис Левингстон окинула Гермиону оценивающим взглядом.
- Значит, Северус преподает в вашей школе?
- Да, именно.
- И вы успеваете по его предмету?
- УспеваЛА, - ответила Гермиона любезно, - но я уже выпустилась, и теперь проф…ессор, - здесь она приложила все силы, чтобы удержать мышцы лица от того, чтобы они сложились в недовольную гримасу, - больше не мой преподаватель.
- Вы уже закончили школу? – притворно удивленно воскликнула Левингстон. – А я была готова поклясться, что вам не больше пятнадцати. Кстати, ровно столько было Северусу, когда мы впервые… ох, что это я? Не стоит говорить об этом при детях… - тут она выдержала паузу, и только потом выразительно посмотрела на Эйлин.
Девочка же была подозрительно тиха, недобрым взглядом глядя на женщину. Гермиона посмотрела на дочь, а затем снова на Левингстон.
- Хорошо, что я выгляжу моложе своих лет. Когда мне будет пятьдесят, как и вам, я буду только рада, если мне будут давать меньше.
«Аманда» издала сдавленный звук, и ответила:
- Мне сорок три.
- Ох, простите! Я не хотела вас обидеть! – «искренне» воскликнула Гермиона.
В этот момент в комнату вошел Снейп, неся поднос с четырьмя чашками и небольшой мисочкой. В одной из чашек оказалось молоко для Эйлин, в трех других – чай. В мисочке были марципановые сладости и печенье с кунжутом. Пока он стоял рядом с Левингстон, ставя поднос на журнальный столик, она произнесла:
- Северус, ты такой душка, - и похлопала его по бедру.
Профессор стойко снес это, делая вид, что ничего не видит, ничего не слышит, и ничего не чувствует. Гермиона сжала зубы.
И началось Безумное Чаепитие. «Аманда» беспрестанно рассказывала истории, начинавшиеся с фразы «ох, Северус, а помнишь…», видимо, пытаясь показать, как много они пережили со Снейпом, Гермиона делала колкие замечания, иногда настолько извращаясь, что даже профессор не мог сказать, какой тайный смысл скрывался за ее словами. Сам профессор почти все время молчал (даже не смеялся, хотя временами очень хотелось), наблюдая за этими гладиаторскими боями. Эйлин же, впитывала каждое слово, произносимое в комнате, с явным вниманием следя за развитием событий. Никто не знал, что она делала это для того, чтобы потом рассказать все МакГонагалл – да, да, директор Хогвартса завела себе личного шпиона в доме Снейпа.
Наконец, оставаться в гостях для миссис Левингстон было просто не прилично. И поскольку Снейп не предпринимал никаких попыток задержать ее, она встала и неторопливо подошла к нему, сидящему в кресле. Он тоже встал.
- Ну что же. Северус, я очень приятно провела время. Вечер воспоминаний – это так… бодрит. Сразу чувствую себя на двадцать лет моложе…
- Ах, то есть мы теперь с вами как будто ровесницы, - мило улыбаясь, произнесла Гермиона.
Левингстон расплылась в притворной улыбке.
- Я действительно чувствую, что мы с вами стали ближе, - сказала она, положив руку на плечо Снейпа, - почти настоящие подруги. Ведь есть кое-что, что нас действительно сближает.
Гермиона, сидевшая со скрещенными руками на груди, подняла одну бровь и ехидно поинтересовалась:
- В самом деле? Сложно представить, что бы это могло быть.
Снейп сжал губы в тонкую линию, силясь не выдать того, насколько сильно его забавляет ЭТА мисс Грейнджер.
- Северус, конечно, - ответила Левингстон томным голосом, поглаживая его плечо, - ох, то есть, для вас профессор Снейп.
Вторая бровь Гермионы также вопросительно поднялась, теперь ее лицо выражало крайнюю степень удивления.
- Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
- Ну, вы у него учились, - рука миссис Левингстон начала опускаться ниже, - а я… знаю его еще дольше, - она уже поглаживала его грудь, но он сохранял каменное лицо, внимательно глядя на мисс Грейнджер.
Та же неотрывно смотрела в глаза «Аманды».
- Жаль, что вам приходится уходить.
- Ах, как вы правы, - отозвалась женщина, - не так ли Северус? Если бы у тебя в доме не было детей, я бы, конечно, задержалась, но…
- Мерлин мой, да идите уже! – вдруг воскликнула Эйлин.
Девочка уже пару минут наблюдала за тем, как эта тетка трогала ее папу, и ее это очень раздражало. Сначала она пыталась сдерживать себя, поскольку понимала, что маме не понравится, если она будет вести себя грубо. Но потом Эйлин все же не выдержала. Тетка была просто отвратительной, и церемониться с ней больше не хотелось.
Миссис Левингстон приоткрыла рот, ее губы сложились в удивленное «о». Она взглянула на Северуса – тот безразлично смотрел в пространство.
- Мне кажется, воспитанию твоей племянницы уделяется не достаточно времени. Может быть, тебе стоит найти няню постарше? – сказала она, отходя от Снейпа.
Затем, взглянув на Гермиону, она улыбнулась:
- Ничего личного, милочка.
- Я понимаю, - ответила девушка, на мгновение блеснув зубами в попытке улыбнуться в ответ, но тут же снова насупилась.
Наконец, Снейп выпроводил гостью. Вернувшись в гостиную, он обнаружил, что Эйлин уже убежала к себе, а мисс Грейнджер стояла на фоне горящего камина, уперев руки в боки. Так-так, кто-то рассердился…
- Вы были не очень вежливы с Амандой, - заметил он, специально дразня ее еще больше.
- Я была предельно вежлива, если учесть, кто она такая, - процедила сквозь зубы Гермиона.
Напрасно пыталась она заставить себя успокоиться – гнев просился наружу, и она не видела никаких достаточно веских оснований не выразить все свое недовольство Снейпу.
- Она моя гостья, и в следующий раз я…
- В следующий раз? Нет, спасибо. Следующего раза не будет. Если вы снова решите привести в дом свою любовницу, пожалуйста, сообщите мне об этом заранее, чтобы мы с Эйлин могли уйти!
- Мисс Грейнджер, - сурово сказал Снейп, довольный тем, что план работал, - не забывайтесь. Следите за тем, что говорите.
- Иначе что? – с вызовом спросила она. – Снимите с меня баллы?
Он угрожающе шагнул в ее сторону, тоже начиная злиться. Это она напрасно начала…
- Это ведь правда! Я не настолько наивна, чтобы не понять ее намеков! – продолжила обвинительную речь Гермиона. – И вы смеете приводить ее в дом, когда ваша дочь здесь, позволяете этой женщине… позволяете…
- Да, мисс Грейнджер?
- Позволяете трогать вас.
- Ах, вот что вас расстроило, - издевательски произнес он. – Вы тоже можете потрогать.
Он протянул вперед руку, как бы предлагая ей пощупать его, если ей так хочется.
Она прорычала что-то невнятное, сжав кулаки. Он опустил руку.
- Прекратите издеваться надо мной, - сердито сказала она.
- У меня и в мыслях этого не было.
В комнате повисла тишина. Через некоторое время Гермиона сказала:
- И она специально постоянно звала вас по имени, чтобы досадить мне.
Снейп фыркнул.
- Почему это должно каким-то образом трогать вас? Мисс Грейнджер, скажите, что именно вас беспокоит?
- Не надо разговаривать со мной этим отеческим тоном, - тут же ощетинилась она.
- Нет-нет, мисс Грейнджер, быть для вас отцом я бы точно не хотел. Хотя и мог бы…
Гермиона хмыкнула.
- Не думаю. Мне кажется, моя мама не в вашем вкусе, - ответила она, и тише добавила, - суля по тому, что мы сегодня видели.
Снейп усмехнулся. После паузы, Гермиона, уже чуть успокоившись, пробормотала:
- Я тожбудзвтьвасСеврс.
- Простите?
- Я тоже буду звать вас Северус.
Снейп вопросительно поднял брови. Чуть помедлив, он ответил:
- В свете сложившейся ситуации и… возможно, предстоящих событий, я думаю, обращение друг к другу по имени будет уместно.
Гермиона задумчиво посмотрела на него. Затем до нее дошел смысл сказанных слов, и она чуть покраснела. Стараясь скрыть смущение, она схватила со стола чашки и понесла их на кухню.
- Отлично… Северус, - сказала она, чувствуя себя совершенно неловко, называя так профессора.
- Прекрасно… Гермиона, - донеслось ей вслед, и она скорчила страдальческое лицо, чувствуя, что поезд их отношений начал набирать обороты – и ее это пугало.