Фик: СС/ГГ
Автор: Cait Sith


Глава 9

Гермиона была ни жива, ни мертва, наблюдая, как к ней приближается Возмездие в лице профессора Снейпа. Эйлин шла рядом, насупившись, а на лице Рона было виноватое выражение.
- Мисс Грейнджер, - процедил зельевар, подойдя ближе, - пройдемте. У меня есть к вам… несколько слов.
Судя по тону, у него было гораздо больше, чем «несколько» слов, но это было не лучшее время, чтобы придираться к выражениям. Гермиона взглянула на Рона. Тот, покосившись на профессора, прожигавшего взглядом мисс Грейнджер, прошептал:
- Слизеринцы доложили, - и мотнул головой в сторону Снейпа, чтобы было понятно, кому именно было донесено о нарушении воздушного пространства полетами на метлах.
Гермиона кивнула и прошла вперед. Зельевар, развернувшись на каблуках, пошел следом, ведя за руку все еще надувшуюся Эйлин. Рон, Гарри и Джинни тоже хотели пойти за ними, но Снейп одним коротким жестом заставил их остаться на поле.
До комнат профессора маленькая делегация добралась молча. Всю дорогу Гермиона испытывала неприятное чувство, предвкушение плохого угнетало ее и подавляло.
Оказавшись у себя, профессор Снейп тут же распорядился, чтобы Эйлин шла в свою комнату и занялась «чем-нибудь полезным». Девочка беспрекословно выполнила указание, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Профессор прошел к своему любимому креслу и, элегантно придержав ткань мантии, дабы она не помялась, сел. В каждом его движении, а главное в хранимой тишине, Гермиона видела скрытую угрозу.
Несколько секунд он неподвижно сидел, глядя в пространство перед собой, затем, словно вспомнив о существовании мисс Грейнджер, которая до сих пор виновато стояла у двери, жестом предложил ей сесть в кресло напротив. Девушка послушно выполнила молчаливый приказ. В желудке у нее все скрутилось в узел от ожидания чего-то неприятного.
Профессор дважды легко ударил кончиком волшебной палочки по журнальному столику между ними и произнес:
- Два чая.
Гермиона выжидательно уставилась на столешницу. Смотреть на профессора ей не хотелось, поэтому наблюдение за любым предметом мебели в комнате было предпочтительнее. Через несколько секунд на столике появились две белых фаянсовых чашки с горячим ароматным напитком, сахарница и даже печенье. Снейп взял одну чашку и кивком головы предложил Гермионе сделать то же самое. Решив во всем подчиняться ему, она сделала то, что он велел. Еще несколько гнетущих секунд тишины, и профессор, наконец, заговорил:
- Мисс Грейнджер, я не могу осуждать вас из-за вашего отношения к возможной ситуации, в результате которой в будущем могла появиться Эйлин.
Гермиона рассматривала золотисто-коричневый напиток, не смея поднять глаза.
- Поверьте, я нахожу вероятность отношений, могущих привести к рождению ребенка, между мной и вами совершенно неприемлемыми и отвратительными. В первую очередь, из-за собственных принципов, но и ваша личность играет здесь не последнюю роль.
Девушка сжала губы, но все же проигнорировала последний пассаж.
- Однако, даже учитывая все вышесказанное, я настаиваю на том, чтобы отношения между нами никак не влияли на Эйлин.
Гермиона в первый раз с начала разговора открыто взглянула на профессора. Он казался напряженным, но не сердитым. Скорее, крайне недовольным, что вынужден вести подобную беседу.
- Я вас не понимаю, сэр, - сказала она.
- Вы все прекрасно понимаете. Я требую, чтобы то, что теоретически предполагает появление Эйлин, и ваше к этому отношение никоим образом не касалось ребенка.
Какое-то время мисс Грейнджер пыталась осознать услышанное.
- Вы хотите сказать… вы защищаете ее от меня? Вы считаете, что я не люблю ее из-за того, что мне не нравитесь вы?
Профессор лишь выразительно поднял бровь и сделал глоток чая. Гермиона поставила свою чашку обратно на столик, так и не сделав даже одного глотка.
- Сэр, вы ошибаетесь. Мое отношение к Эйлин никак не связано с вами, или… с тем, что… с призрачной возможностью каких-то отношений, которые якобы могут возникнуть. Я хочу сказать, ваше беспокойство напрасно.
- Я так не думаю, мисс Грейнджер. И немаловажную роль в этой моей уверенности играет тот факт, что не далее, чем сегодня вы сказали Эйлин, что не принимаете ее, как дочь.
- Я не говорила ничего подобного! – с негодованием ответила Гермиона.
- Тогда чем можно объяснить то, что когда мистер Уизли вынудил Эйлин вернуться на землю и слезть с метлы, она объяснила мне свое поведение тем, что «мама хочет другую дочку»?
Гермиона отвела взгляд в сторону.
- Я всего лишь сказала, что отношения между мной и вами невозможны. Я пыталась объяснить Эйлин, что к ней это никак не относится, и она совершенно не имеет значения в данной…
- Вот именно. Для вас она не имеет значения, - перебил ее Снейп.
- Сэр, это не так! – отчаянно ответила она.
- Вы же не станете отрицать, что не испытываете ничего, кроме раздражения, когда находитесь рядом с ней?
Гермиона удивленно приоткрыла рот.
- Откуда вы… с чего вы взяли, профессор?
- Я не слепой. Так же, как и Эйлин. И она чувствует это значительно острее, чем я. Вы настолько углубились в собственные переживания, что не думаете ни о ком вокруг. Эйлин вас не интересует – еще бы, ведь она «причина» всех ваших несчастий.
- Это не…
- Вы страдаете, жалеете себя, совершенно не волнуясь о том, каково приходится Эйлин здесь, в мире, где она не нужна собственной матери.
- Профессор!.. – в голосе мисс Грейнджер уже слышались приближающиеся слезы, и Снейп решил дать ей возможность как-то оправдаться.
В конце концов, доведение этой эгоистичной девчонки до слез не входило в его планы. По правде говоря, он терпеть не мог, когда в его присутствии начинали реветь.
Гермиона смотрела на него с мольбой, она не могла слышать эти жестокие слова. Особенно жестокие оттого, что были истинной правдой.
- Профессор, я действительно не люблю Эйлин, я не стану отрицать справедливость ваших слов. Но причина вовсе не в том, что я считаю ее причиной моих бед. Я не идиотка, и понимаю, что не ее вина в том, что она появилась на свет. Но я не могу заставить себя любить ее! Она же… она ужасный ребенок. Вы не можете этого не признать, она непослушна, вредна, упряма… Это настоящее наказание, и я боюсь вообразить, какой она станет, когда подрастет. Эйлин – ужасный человек, и я, со всеми ее чертами характера, не могу полюбить ее только за то, что она, по ее словам, моя дочь.
- То есть, по-вашему, родители, которых не устраивает их собственный ребенок, должны сдавать их в приют, как бракованную одежду?
- Нет, конечно! Зачем вы переиначиваете мои слова?
Снейп сделал еще один глоток чая. Внимательно посмотрев на мисс Грейнджер, он произнес:
- Вы – мать этого ребенка, и ничто не может освободить вас от этой ответственности, нравится вам это, или нет. И первая задача родителей – окружить ребенка заботой и не позволять ему чувствовать себя никому ненужным. Вы с этой задачей на данный момент не справились.
- Но как я могу полюбить ее, просто потому, что так надо? – возразила Гермиона. – Я же не могу просто сказать себе «она твоя дочка, люби ее».
- Это не то, что от вас требуется. От вас требуется делать все, чтобы Эйлин чувствовала себя…
- Центром вселенной, - ядовито перебила девушка, - не стоит волноваться, она уже и так считает, что все вокруг должны подчиняться ей. Вы же ей во всем потакаете, позволяете делать всё, что только ее душе угодно. А она уже не знает, как бы еще изловчиться и привлечь ваше внимание, какой бы еще выходкой заставить вас переживать из-за нее. И вы считаете, что я также должна танцевать вокруг нее, беспокоясь, чтобы все двадцать пять подушек были взбиты и красиво разложены?
- Не передергивайте, мисс Грейнджер. И мои воспитательные методы вас не касаются.
- Воспитательные методы? Вас бросает из одной крайности в другую. Вы постоянно кричите на нее, вы резки с ней и холодны, но при этом «за кулисами» делаете все, чтобы она чувствовала себя королевой. Это едва ли можно назвать удачным воспитательным методом.
- Мне кажется, вы забываетесь, мисс Грейнджер, - сквозь зубы процедил профессор.
- Вы хотите, чтобы я вела себя «как мать», но при этом постоянно ущемляете мои права в отношении Эйлин. Вы не позволяете мне делать ей замечания, у меня нет никаких мер воздействия. По-вашему, я просто должна окружать ее заботой и лаской, давая ей возможность лишний раз почувствовать себя всеми любимой.
- Именно, - вдруг резко сказал профессор, - вы должны дать ей то, что не могу, в силу определенных черт характера, дать я. И не «всеми любимой», а вами. В первую очередь, ей нужны заботливые родители, а не свет у ее ног.
- В силу определенных черт характера? – воскликнула Гермиона. – А что насчет того, что у меня тоже есть определенные черты характера? Например, неумение притворяться? И почему это ВЫ не можете дать Эйлин любовь и ласку? Вы же не каменный, и вы любите ее. Почему, так заботясь о ее настроении, вы боитесь продемонстрировать свои чувства к ней…
- Мисс Грейнджер, я настаиваю, чтобы вы помнили, с кем разговариваете. Мои способности к выражению чувств вас никоим образом не касаются…
- Ну почему же, если верить Эйлин, очень даже касаются.
Сказав это, Гермиона прикусила язык. Смутившись собственных слов, она опустила взгляд, сердито кусая нижнюю губу. В комнате повисла тишина.
- Вы слишком близко принимаете к сердцу эту ситуацию, - сказала она после долгой паузы, - Я не ожидала, что вы так привяжетесь к Эйлин, так проникнетесь ролью отца…
- Это не ваше дело.
Она тяжело вздохнула.
- Хорошо, сэр, если вы считаете, что мне стоит проявлять больше заботы в отношениях с Эйлин, я постараюсь следовать вашим наставлениям. Но прошу, не требуйте от меня сразу слишком многого.
Снейп сделал последний глоток чая из чашки и поставил ее на стол. Удовлетворенно кивнув, он сказал:
- Теперь вы можете быть свободны.
С этими словами он встал и направился к резному бару. Гермиона же продолжала смотреть на чашку, оставленную Снейпом. Мельком взглянув на профессора, она схватила ее и сунула в просторный карман собственной мантии.
Встав, она поспешила покинуть комнату, но не успела Гермиона сделать и пары шагов, как голос профессора ее остановил:
- И зачем, позвольте узнать, вам понадобилась моя чашка?
Она замерла, проклиная все и вся. Медленно обернувшись, она увидела, что он стоит у бара с пустым бокалом в руках, вопросительно глядя на нее.
- Сэр? – произнесла она, судорожно пытаясь придумать оправдание.
- Я спросил, зачем вы взяли мою чашку? – повторил профессор, явно не собираясь отступать.
Он поставил бокал на бар и сложил руки на груди.
- Ваша чашка, сэр? – спросила Гермиона, чувствуя, как лицо покрывается алым румянцем.
- Именно, мисс Грейнджер, моя чашка, - с нажимом повторил он.
- Я не понимаю, о чем…
Она не успела договорить, потому что профессор подлетел к ней и одним резким, но ловким движением выудил из ее кармана злополучный кусок фаянса.
- Я имею в виду вот эту чашку, мисс Грейнджер, - сказал Снейп, держа ее прямо перед носом Гермионы.
- Ах, эту… я просто хотела… одолжить ее. Я бы вернула потом, честно.
Глядя себе под ноги, она мечтала об одном – провалиться сквозь пол, даже если под этими подземельями находились какие-нибудь катакомбы для узников, обреченных на вечные страдания.
- Мисс Грейнджер, - предупреждающе произнес профессор, - вам лучше сказать мне правду, пока я не заподозрил вас в клептомании.
Гермиона тяжко вздохнула. Смысла отпираться больше не было, в конце концов, уж лучше он просто посмеется над ней, чем будет считать воровкой.
- Я хотела провести тест, чтобы убедиться, что Эйлин действительно наша дочь, - ответила она, стараясь не смотреть на профессора, - мне нужно было что-нибудь… ваше.
Поскольку она все еще видела мантию Снейпа рядом с собой, но не слышала ни звука, она, наконец, осмелилась поднять голову и посмотреть на профессора. Он глядел на нее как будто бы с легкой насмешкой.
- Прежде, чем идти на преступление и воровать у меня посуду, - сказал он, отходя от мисс Грейнджер, - вам стоило поговорить об этом со мной.
- Сэр?
Снейп подошел к своему кабинету, коснулся волшебной палочкой одной из дверок, прошептал какие-то слова, и дверка открылась. Он извлек из недр кабинета две мензурки с бирюзово-голубой жидкостью внутри.
- Неужели вы думаете, что я сам не проверил степень нашего родства с Эйлин в первые же дни ее пребывания здесь? – спросил он, подходя к Гермионе и демонстрируя ей свою драгоценную ношу. – Я провел тест сразу же. Сюда, - он поднял повыше одну мензурку, - я добавил ее волос и мой. Сюда, - он поднял вторую мензурку, - ее и ваш. Это зелье называется Паренсвере. Если добавить в него частицу только одного человека, оно приобретает насыщенно-голубой цвет и густую непрозрачную консистенцию. Если добавить туда частицу еще одного человека, зелье приобретет прозрачность и цвет в соответствии со степенью родства людей, чьи частицы были добавлены. Если в людях нет и капли общей крови, зелье станет бесцветным. Но нужно отметить, что такого в волшебном сообществе добиться крайне сложно. Мне ни разу не доводилось видеть это зелье совершенно прозрачным. Чем ближе родственные связи, тем более насыщенно-голубым оно становится. В данном случае, очевидно, что мы доводимся Эйлин либо братом и сестрой, либо родителями. Можно было бы предположить какую-нибудь удивительную историю, например, что Эйлин – моя дочь, рожденная от какой-нибудь вашей близкой родственницы, но очевидно, что цвет зелья совершенно идентичен, что говорит о том, что степень нашего с ней родства равносильна. Что, учитывая отсутствие у нас общих родителей, говорит в пользу…
- Я поняла, - сказала Гермиона поспешно, не желая слышать его витиеватые иносказания по поводу их вероятных отношений, - извините, сэр. Я действительно повела себя глупо.
Последняя надежда пропала. Впрочем, Гермиона практически не сомневалась в том, что Эйлин – ее дочь, и тем более в том, что она дочь профессора Снейпа. Интуитивно она чувствовала, что девочка говорит правду.
Попрощавшись с профессором, мисс Грейнджер отправилась в Гриффиндорскую башню – ей нужно было о многом поразмыслить.

***

Эйлин тихонько отошла от двери, взяла в руки книжку и уселась на кровать, притворившись увлеченной чтением. Подслушанный ею разговор родителей заставил ее о многом задуматься, и теперь в ее маленькой головке строился план...

***

Гермиона была настроена решительно – она собиралась взять воспитание Эйлин в свои нежные руки и сделать из девочки нормального человека. Почитав пару книг на нужную тему, она теперь чувствовала себя увереннее, и была готова столкнуться с трудностями и невзгодами воспитательного процесса. Но, увы, в тот день ее планам сбыться было не суждено. Войдя в комнаты профессора, она снова обнаружила хозяина в своем любимом кресле.
- Профессор… - произнесла она удивленно, - у вас снова нет взысканий?
- Я сам сегодня на взыскании, - откликнулся он мрачно, недовольно глядя в пространство.
- Сэр?
- Профессор Снейп намекает на то, - вдруг раздался голос профессора МакГонагалл, - что мое решение заглянуть в гости и пообщаться с Эйлин – для него настоящее наказание.
Директор стояла у стены с росписями Эйлин и внимательно разглядывала изображение Хогвартса. Сама художница выглядывала из-за нее, весело глядя на мать. Гермиона не знала, что сказать. Зато Снейп знал:
- Я не говорил ничего подобного, Минерва. Мне жаль, что ты так трактовала мои слова.
В голосе его не было и капли искренности, поэтому все присутствующие восприняли сей ответ как сарказм.
- А что касается вас, мисс Грейнджер, - продолжил он, и Гермиона подошла к нему чуть ближе, чтобы видеть его лицо, - как видите, здесь достаточно нянек, так что сегодня вы освобождены. Можете вприпрыжку бежать к своим дружкам.
Девушка была немного растерянна – а как же ее воспитательная программа? Но тут в разговор вмешалась Эйлин. Она спешно подошла к профессору и взяла его за руку. Жалобно глядя ему в глаза, она сказала:
- Ой, папочка, пожалуйста, пусть мама останется. Я так по ней соскучилась. Можно, а? Можно?
- Эйлин, - недовольно ответил Снейп, - ты же знаешь, что на меня твой щенячий взгляд давно не действует.
- Три дня, это, по-твоему, давно? – тут же отозвалась девочка с типично снейповскими интонациями.
- До чего забавный ребенок, - умилительно произнесла МакГонагалл, подходя к креслу напротив Снейпа.
- И действительно, как это я еще не лопнул от смеха, - сардонически произнес зельевар.
- Ну, так, пап? Можно мама останется?
Гермионе стало неудобно, что дочка так просит за нее, и она сказала:
- Эйлин, знаешь, на самом деле, у меня довольно много дел. Скоро экзамены, и домашняя работа…
Эйлин, не отпуская руку папы, шагнула чуть ближе к маме, и взяла за руку и ее. Так, стоя между родителями, она то жалобно смотрела на Гермиону, то требовательно на Снейпа.
- Пап, какая тебе разница, все равно тетя Минерва здесь... Мам, я по тебе так соскучилась сегодня.
Профессор высвободил свою руку и безразлично махнул ею:
- В самом деле, можете еще и гриффиндорскую команду по квиддичу позвать.
- Правда? – с надеждой в голосе спросила Эйлин.
- Нет, – и после паузы он добавил, - двух представителей этого славного факультета одновременно в моей гостиной достаточно.
- Может быть, Эйлин тоже будет гриффиндоркой, - подала голос Гермиона, усаживаясь на софу, стоявшую с третьей стороны кофейного столика, между креслами, занимаемыми Снейпом и МакГонагалл.
Профессор ухмыльнулся:
- Не думаю, что вы верите в это.
Гермиона вздохнула и пожала плечами.
- Кто знает, - она посмотрела в глаза дочки, и твердым голосом сказала, - я уверена, Эйлин станет хорошей девочкой, потому что не хочет расстраивать маму.
Снейп закатил глаза.
- Мисс Грейнджер, вы читали книги?
Гермиона сразу поняла, что он имел в виду, и, поэтому, прервав зрительный контакт с Эйлин, пристыжено опустила взгляд и покраснела.
- Вы сами сказали…
- Это был сарказм. Я не имел в виду, что вам действительно стоит читать эти бестолковые книжонки.
МакГонагалл, которая также догадалась, о чем речь, несогласно закачала головой:
- Северус, ты не прав. Эти книги пишут специалисты. Они разбираются в изучаемом вопросе так же, как ты разбираешься в зельях.
- Психологию и зелья нельзя сравнивать, - убежденно ответил Снейп. - В первой слишком много «вариантов».
- И тем не менее, - директор начала постукивать пальцами по ручке кресла, - книги могут быт очень полезны. Когда моя дочь…
Гермиона удивленно посмотрела на МакГонагалл. У нее была дочь?
- Минерва, - перебил ее Снейп, - половина этих «психологов» - шарлатаны, которые просто хотят заработать денег.
- Возможно, - согласилась директор, - но есть и вполне полезные издания. Мисс Грейнджер, я обязательно сообщу вам несколько авторов, которых стоит почитать.
Гермиона поблагодарила женщину, на самом деле, горя желанием узнать о дочке МакГонагалл побольше. Но она считала неприличным задавать подобные вопросы бывшему декану.
- Мама, а я сегодня научила Грегори считать до двадцати, - сообщила вдруг Эйлин, забираясь к Гермионе на колени.
- Грегори?
Девочка выудила из-за спины симпатичную куклу с золотистыми локонами, алыми губками, розовыми щечками и длинными ресницами. Одета игрушка, правда, была в черную мантию, но все равно казалась яркой и радостной.
- Смотри, - сказала Эйлин и показала кукле три пальца. – Сколько пальцев, Грегори?
- Три, - механическим голосом ответила «Грегори».
- А сколько в комнате стульев? - задала девочка следующий вопрос.
- Четыре, - последовал моментальный ответ.
Эйлин счастливо посмотрела на маму.
- Здорово, - сказала Гермиона, - откуда у тебя такая чудесная кукла?
- Тетя Минерва подарила.
Девушка перевела смущенный взгляд на директора.
- Не стоило…
- Не стоило? Мисс Грейнджер, вы видели, какую ужасную трансфигурацию провел Северус? Кукла в мелкий цветочек, это же нонсенс.
Бросив ехидный взгляд на профессора Снейпа, МакГонагалл добавила:
- Впрочем, на Трансфигурации у него всегда были проблемы с цветом.
Снейп лишь фыркнул.
- Мы бы купили сами, - сказала Гермиона, все еще чувствуя себя неловко, - просто в прошлый раз мы были заняты одеждой, и совсем не подумали об игрушках…
- Конечно, вы не подумали, - отозвалась директор, - чего еще от вас двоих ожидать? А я знаю, что нужно ребенку.
Эйлин слезла с софы, подошла к МакГонагалл и обняла ее за колени. Открытый взгляд огромных глаз и сахарное «спасибо, тетя Минерва» заставили всегда такую строгую женщину умиленно улыбнуться.
- Эйлин, кого ты пытаешься одурачить? – недовольно пробубнил Снейп.
Гермиона тут же возмущенно взглянула на него:
- Сэр, зачем вы так говорите? Ребенок просто пытается быть милым.
- Ребенок просто пытается притворяться милым. Не знаю, зачем именно ей это нужно – возможно, она надеется на новые подарки…
Эйлин сделала вид, что не поняла отца, довольно подставляя голову и позволяя МакГонагалл погладить ее.
- Конечно, если вы будете подозревать каждое ее действие в лживости и двусмысленности, она начнет вести себя неискренне, - заступилась за дочку Гермиона.
- Вы путаете причину и следствие, мисс Грейнджер.
- Это ВЫ путаете, по-моему, сэр. Вы подозреваете ее в том, что она намеренно раскрашивает стены, чтобы доставить вам неприятности, в том, что она ласкова с людьми только чтобы чего-то от них добиться. Ей пять лет, она просто делает то, что велит ей ее натура. И вовсе не нужно искать во всех ее свершениях коварные замыслы.
- Вы слишком плохо ее знаете, - отозвался Снейп, глядя на дочь из-под прикрытых ресниц.
Эйлин решила, что пора ей выступить:
- Мама, если ты хочешь, чтобы папа с тобой согласился, просто поцелуй его, - сказала она уверенно.
Она давно заметила, что упоминание их совместного будущего смущает обоих родителей. Когда однажды за завтраком она сказала, что будет есть в пижаме, потому что мама тоже часто завтракает в ночнушке – которая вообще тонкая и короткая, и в ней все равно что вообще без одежды – папа разрешил ей съесть и кекс, и три конфеты, и два квадратика шоколадки. Редко он позволял дочке есть столько сладкого в один присест.
Сработало это и в этот раз. И Гермиона, и профессор Снейп разом замолчали и посмотрели на Эйлин.
- Почему бы тебе не пораскрашивать раскраску, которую купила тебе Минерва? – произнес, наконец, зельевар.
- Да, папа, - послушно ответила девочка и убежала к кабинету, у которого на откидной крышке-столешнице лежали цветные карандаши и какие-то черно-белые рисунки.
- Что с Эйлин? – спросила Гермиона. – Она сегодня очень послушна. Вы снова с ней поругались, профессор Снейп?
- Нет. Но она действительно с самого утра ведет себя немного странно, - ответил он, задумчиво потирая подбородок. - Постоянно говорит о вас. Слушается. Не закатывает истерик. Даже не требовала дополнительной порции джема, хотя битва за эту дрянь происходит каждое утро.
МакГонагалл хмыкнула.
- Вас послушать, это не ребенок, а настоящий монстр, - сказала она шутливо, но серьезные взгляды Гермионы и Северуса заставили ее добавить, - в любом случае, вы должны радоваться, что она взялась за ум.
- А мне не нравится, когда она заискивает перед людьми.
- Сэр, - прошипела Гермиона, чтобы Эйлин не услышала, - хорошее поведение и вежливость – это не заискивание.
- Она делает то, что мы хотим, а не то, что хочет она, - Снейп тоже понизил голос, - В ее мире это называется заискиванием.
- Вы просто смотрите на все… сквозь темные очки.
- А вы сквозь розовые.
В комнате повисла тишина, и только звук карандаша, танцующего на бумаге, нарушал ее.
Вдруг профессор Снейп вскинул брови, как будто бы ему в голову пришла какая-то блестящая идея.
- Эйлин, - произнес он.
- Да, папочка?
- Ты не могла бы убрать свои рисунки со стены?
Тон его можно было бы назвать «а вдруг повезет», но было ясно, что он рассчитывает получить утвердительный ответ. После недолго колебания с заметно уменьшившимся энтузиазмом, Эйлин ответила:
- Я попробую.
Взглянув на свои творения, она тяжко вздохнула, прикрыла глаза, и краска на стенах стала медленно тускнеть, словно впитываясь в каменную кладку.
- Боюсь вообразить, чего мне будет стоить это ее послушание, - пробормотал Снейп.
- Почему вы не заставили ее сделать это раньше? – спросила Гермиона изумленно.
- Заставить этого ребенка? – риторически спросил он.
Эйлин вернулась к своей раскраске, тогда как взрослые вернулись к спорам о воспитании детей.
- Не знаю, о чем вы оба говорите, - сказала МакГонагалл, чопорно держа в руках чашечку чая, - Эйлин прекрасный ребенок. Меня она слушается беспрекословно.
- Что еще, помимо принятия у тебя подарка и поедания конфет, ты пыталась заставить ее сделать? – поинтересовался зельевар с издевкой.
МакГонагалл едва заметно пожала плечами:
- Она ничуть не вреднее тебя, Северус. Уж если я научилась управляться с тобой…
Снейп тут же выпрямился, с вызовом глядя на женщину:
- Ты научилась со мной управляться?
Возмущение смешалось в его голосе с насмешкой.
- Именно, - ответила МакГонагалл, невозмутимо делая глоток чая, - еще когда ты был студентом и на глазах у всех с тебя стягивали подшта…
- Довольно! – гаркнул Снейп и, сердито сложив руки на груди, откинулся на спинку кресла.
Директор продолжала спокойно потягивать напиток.
- Еще что-нибудь добавишь? – сардонически спросила она.
- Нет, - буркнул Снейп, и Гермиона против воли рассмеялась.
Зельевар злобно зыркнул на нее.
- В чем дело? Находите это смешным, мисс Книжный Червь? Или с тех пор, как Малфой укоротил вам зубы, вы забыли, что такое быть посмешищем? В таком случае вы просто слепы и глухи и вам стоит обзавестись ушами на затылке, чтобы слышать, что говорят у вас за спиной.
Гермиона удивленно приоткрыла рот, она не могла найти слов, чтобы ответить. За нее это сделала МакГонагалл:
- К сожалению, Северус, с тех далеких пор ты практически не изменился, - сказала она голосом, каким отчитывала Золотое Трио за проделки еще в бытность свою гриффиндорским деканом, - и, очевидно, ничему так и не научился.
Он надменно взглянул на начальницу:
- Не нужно читать мне нотаций, Минерва.
Гермиона в это время поднялась с софы.
- Я пожалуй пойду, у меня еще много дел, - сказала она, силясь сдержать рвущийся наружу язвительный ответ на оскорбления зельевара. – До свидания, профессор МакГонагалл. Профессор Снейп, - она кивнула, не глядя ему в глаза, - Эйлин.
Девочка, до этого увлеченная раскрашиванием, подбежала к маме, неся в руках листок.
- Смотри, - сказала она довольно, - я раскрасила. Это семья котов. Мама-кошка, папа-кот и дочка-котенок. Видишь, я раскрасила дочку-котенка черным, как и папу, а мама-кот коричневая. Это как будто бы мы. Видишь, у нее даже…
- Замечательно, Эйлин, - даже не взглянув на рисунок, прервала рассказ девочки Гермиона, - я уже ухожу, так что до завтра.
Эйлин недовольно посмотрела на мать, готовая начать спорить, но Гермиона так быстро покинула комнату, что девочка не успела ничего сказать. Когда девушка ушла, Эйлин недовольно посмотрела на отца. Тот ответил ей хмурым взглядом.
- Отлично, папочка, - с совсем недетскими интонациями сказала она, бросила на пол рисунок, к которому мгновенно потеряла интерес, и направилась к своей комнате.
На ходу бросив «до свидания, тетя Минерва», она вошла к себе, громко хлопнув на прощание дверью. Снейп устало потер лицо.
- Кто ее действительно балует, так это ты, - сказала МакГонагалл после небольшой паузы.
Зельвар безучастно смотрел перед собой, не утруждая себя ответом.
- Позволять ей так себя вести…
- Как быстро в твоем сознании развенчался миф об ангельской сущности Эйлин, - прокомментировал он саркастично.
- Никакого мифа не было. Она хорошая девочка, как хорош любой ребенок. То, что она есть, и то, чем будет, зависит в первую очередь от вас с Гермионой. И пока вы ссоритесь и закрываете глаза на подобные сцены со стороны Эйлин, слишком заботясь о собственных проблемах – она будет расти взбалмошной и своенравной.
- Минерва… - произнес Снейп тоном оставь-меня-в-покое.
Не он ли сам читал нотации мисс Грейнджер? И теперь Минерва отчитывает его как какого-то мальчишку. Впрочем, для нее он, наверное, навсегда останется тем нескладным подростком, с которого на глазах у всех стягивали подштанники…
- Не надо мне этих «Минерва», молодой человек, - строго сказала МакГонагалл, - возьмись за девочку.
- Какой смысл? Скоро я закончу опыты и отправлю ее обратно в ее время.
- Все идет удачно? – спросила директор, вспомнив об экспериментах зельевара с зельем Четвертого Измерения.
- Не вполне, но, я думаю, скоро нужный результат будет достигнут.
Тишина воцарилась в комнате, и каждый думал о своем.
- Что касается Гермионы, - начала вдруг МакГонагалл.
Снейп закатил глаза.
- Ты можешь относиться к ней так, как тебе велит сердце, но старайся следить за своим языком. Мне казалось, ты научился не говорить лишнего с тех пор, как перестал общаться с Лили Эванс.
- Не надо вспоминать её, - процедил сквозь зубы Снейп.
- Умный человек не тот, кто не ошибается, Северус, а тот, кто учится на своих ошибках.
С этими словами МакГонагалл поднялась с кресла, намереваясь уходить.
- Большое спасибо – затасканное клише это именно то, чего мне не хватало для завершения этого чудного вечера.
- Побереги свое остроумие для того, кто его оценит, - парировала директор, направляясь к двери.
Снейп встал, чтобы проводить женщину.
- Непременно. Дождусь мисс Грейнджер, может быть, удастся довести ее до слез. Смотреть на твое бесстрастное выражение лица мне уже порядком наскучило.
МакГонагалл покачала головой и вышла в коридор.
- Как я мечтаю о том дне, когда смогу триумфально потереть руки, слыша, как ты говоришь «согласен», стоя у алтаря! Спокойной ночи, Северус.
- Спокойной ночи, Минерва. И пусть тебе приснится этот день, потому что в реальной жизни он не наступит никогда!
Последние слова он уже почти кричал удаляющейся директрисе вслед.
Вернувшись в комнату, Снейп сразу же прошел к своей бывшей спальне, а ныне – комнате своей дочери. Постучав, он вошел. Эйлин сидела на кровати, якобы читая книжку, но он знал, с каким выражением лица она читает по-настоящему– сосредоточенным, увлеченным – и видел, что сейчас девочка просто притворяется.
- Нам нужно поговорить, - сообщил он.
Эйлин пожала плечами, как бы сообщая, что не против, но взгляд ее все еще был устремлен в книгу. Снейп присел на край кровати.
- Эйлин, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.
Недовольно, очень тяжко и наигранно вздохнув, Эйлин заложила закладку в книгу и отложила ее в сторону. Еще раз вздохнув, она сложила руки на груди, недовольно сжала губы и посмотрела на отца. Он смотрел на нее сурово, но на самом деле совершенно не представлял, что сказать. Такого раньше с ним не случалось – его педагогические методы, хоть и спорные, всегда действовали безотказно. С Эйлин же ничего не работало. Да и не мог он обращаться с ней, как с неугодным студентом. Когда Снейп смотрел на эту девочку, в его душе появлялись эти новые – или давно забытые – неприятные чувства: страх причинить боль, страх потерять расположение, желание угодить и сделать все, только бы вызвать ее довольную улыбку. И защитить – защитить от всего на свете: от укуса комара до неблагоприятной окружающей среды и вредного воздействия жирной пищи на ее организм.
- Объясни свое поведение сегодня, - сказал он, мысленно ругая себе за то, что говорит что-то не то.
Брови Эйлин удивленно поднялись, но он видел по ее глазам, что она понимает, о чем он говорит. Это придало ему уверенности.
- Ты можешь одурачить кого угодно, но только не меня. Эйлин, от меня у тебя не может быть секретов.
- Я знаю, - как будто бы честно ответила она, - у меня их и нет. Я просто решила хорошо вести себя, чего в этом такого? Разве не так должны вести себя хорошие дети?
- Ты никогда не беспокоилась о том, чтобы быть хорошей, - ответил Снейп, устраиваясь на кровати чуть поудобнее.
- А теперь решила побеспокоиться. Плохие дети не получают подарки на Рождество.
Она пару раз хлопнула ресницами, изображая невинную овечку.
- Эйлин?
- Папа?
- Что ты задумала? Я не верю, что в пять лет ребенок способен осознать ошибки прошлого и решить измениться и изменить собственную жизнь.
- Если ты этого не можешь, не значит, что никто не может.
Он сжал челюсти. Этот ребенок был невыносим.
- Еще раз, Эйлин: что ты задумала?
- Пап, я правда ничего не задумывала! Ну что ты как я не знаю кто?
Снейп помолчал. Затем он спросил:
- Это из-за того, что сказала мисс Грейнджер?
Эйлин снова взяла в руки книжку, якобы собираясь начать читать ее.
- А что она сказала? – спросила она, как будто бы действительно не понимая.
Снейп не стал отвечать. Он вытащил из ее ручек книжку и внимательно посмотрел ей в глаза.
- Эйлин, она не хочет другую дочку. Дело в том, что она сама еще ребенок, и не готова к такой ответственности. Но ты не должна пытаться быть лучше, чем ты есть, чтобы добиться ее интереса.
Эйлин пожала плечами, опуская взгляд и рассматривая собственные руки.
- Мне вообще все равно, - сказала она, но по ее тону было ясно, что ее безразличность напускная.
Снейп не знал, что сказать. Он чувствовал, что нужно проявить что-то вроде… нежности, но совершенно точно знал, что у него это не выйдет. Неловкое движение рукой, и он сжал маленькую ладошку. Для начала неплохо. Эйлин, почувствовав поддержку отца, со слезами на глазах подползла к нему и села на колени, прижавшись к груди.
- Папа, можно я с мамой все равно буду хорошей, как она хочет, а с тобой буду плохой, как ты хочешь? – спросила она, всхлипывая.
Зельвар прижал девочку к себе и ответил:
- Я хочу, чтобы со мной ты была собой.
- Но я же собой плохая, - ответила она, уткнувшись в его мантию.
- Это не так…
- Я слышала, как мама вчера сказала.
Он помолчал.
- Она имела в виду другое, ты не так ее поняла, - сказал он, понимая, что она не поверит. – И прекрати подслу… впрочем, не важно.
Эйлин промычала что-то в ответ. Они сидели так некоторое время, пока Снейп не услышал тихое сопение – его дочка уснула. Аккуратно положив ее на кровать, он переодел ее взмахом палочки, накрыл одеялом и вернулся в гостиную. Трансформировав софу в кровать с постельным бельем в тон ткани, которой была обтянута софа – у него действительно были сложности с трансформацией, когда дело касалось цвета – он лег и на удивление быстро уснул.

***

На следующий день Гермиона, наконец, обнаружила Эйлин в полном одиночестве. Девочка играла со своей куклой, но, завидев маму, подбежала к ней и радостно обняла.
- Мама, мы с Грегори только что пили чай. Ты хочешь?
- Да, пожалуй, не откажусь от одной чашечки.
Чаепитие проходило за маленьким детским столиком, который, судя по цвету и недостатку мебели в комнате, зельевар трансформировал из стула, обтянутого темно-зеленой тканью. Посуда же была нормального размера, и чай был вполне обыкновенным на вкус. Поэтому Гермиона с удовольствием потягивала ароматный напиток, глядя, как Эйлин пытается скормить кукле печенье.
- Кстати, почему ее зовут Грегори? – вдруг спросила девушка. - Это же мужское имя.
Эйлин пожала плечами.
- Почему это? – спросила она.
- Ну, потому что так всегда называли мужчин…
- А теперь я назвала так девочку, и имя стало женским.
Гермиона нахмурилась, силясь сформулировать верное объяснение.
- Так издревле повелось. Есть имена традиционно мужские, есть традиционно женские, а есть подходящие обоим полам.
- Нет никаких законов, по которым я не могу назвать девочку Грегори?
- Ну… нет, - была вынуждена признать Гермиона.
- Значит, могу называть свою куклу, как хочу? – уточнила Эйлин, продолжая растирать печенье о кукольную физиономию.
- Можешь, - вздохнула Гермиона.
Девчонка действительно делала то, что хотела. Всегда. Независимо от традиций, общепринятых негласных правил и желаний окружающих. И Гермиона не была уверена, кому будет тяжелее с этим жить – самой Эйлин, или тем, кто будет ее окружать.
Девочка же вдруг перестала кормить Грегори и повернулась к маме:
- Но если ты хочешь, мамочка, я могу назвать ее по-другому, - ангельским голоском произнесла она и улыбнулась.
Тут Гермиона была вынуждена задуматься, какая ей, собственно, разница как зовут эту несчастную игрушку. И Эйлин действительно была вольна давать своей любимице любое имя.
- Да нет, - сказала мисс Грейнджер, чувствуя себя довольно глупо, - это твое дело.
- Хочешь, я назову ее Мишель? – настаивала Эйлин.
- Нет, правда. Пусть будет Грегори. В конце концов, это красивое древнее имя…
- Или Андромаха?
- Нет, лучше Грегори.
- Кэтрин?
- Эйлин, - требовательно произнесла Гермиона.
- Нееет, в честь себя кукол называют только идиоты, - ответила девочка и лукаво улыбнулась.
Несколько мгновений Гермиона сохраняла серьезное выражение лица, но затем улыбнулась и пощекотала дочку:
- Какая ж ты…у-у-ух.

***
Профессор Снейп вернулся в тот день поздно. Два взыскания и безрезультатные опыты с зельем Четвертого Измерения вымотали его, и он желал только одного – чтобы все оставили его в покое, чтобы в его комнатах не было никаких детей, и, о чем особенно мечталось, никаких студенток.
Однако, давно известно, что желания нужно загадывать осторожно, ибо они могут сбыться. Не обнаружив на своем законном месте ни Эйлин, ни Грейнджер, Снейп испытал приступ гнева, трижды глубоко вздохнул, чуть успокоился и отправился на поиски беглянок. Обеим повезло – профессор обнаружил их в тот момент, когда еще не успел взбеситься из-за долгих поисков до такой степени, чтобы порвать их на месте, но уже успокоился после первого приступа. Тем более, когда он увидел их в библиотеке, ему захотелось рассмеяться, и только многолетние тренировки помогли ему сдержать этот нелепый порыв.
Испустив из легких воздух, сопроводив это звуком, похожим на рык, он вдохнул полной грудью и подлетел к мирно читающим леди.
- Мисс Грейнджер, - рявкнул он, заставив подпрыгнуть на месте обеих.
- О, сэр… - в голосе Гермионы как будто бы слышались нотки понимания.
- Покажите ваши руки, - процедил он.
- Простите? – недоуменно спросила она.
- Руки!
Она отложила в сторону книгу и предоставила его взору две ладошки.
- Очевидно, они не отсохли, - констатировал он, - в таком случае, будьте любезны, объясните, почему, вернувшись в свои комнаты, - тут он перешел на шипение, чтобы никто случайно не услышал его слов, - я не обнаружил ни вас, ни Эйлин, НИ ЗАПИСКИ, объясняющей, где вас черти носят?
Гермиона пожала плечами, с опаской глядя на разбушевавшегося Снейпа.
- Я не думала, что обязана отчитываться перед вами о каждом своем шаге, сэр, - чопорно заявила она, - мы не нарушили никаких школьных правил, и до положенного часа и я, и Эйлин были бы в своих комнатах. Эйлин наскучило сидеть в четырех стенах, и у вас очень ограниченный выбор литературы, поэтому мы решили прогуляться до библиотеки. Я уверена, вы не слишком долго нас искали, профессор. В конце концов, где еще можно искать… меня?
Несколько секунд Снейп просто испепелял ее взглядом.
- Дома поговорим, - бросил, наконец, он, даже не осознав, как «по-семейному» это прозвучало.
Жестом приказав мисс Грейнджер и тихонько внимающей каждому слову родителей Эйлин следовать за ним, он быстрым шагом покинул библиотеку.
Оказавшись в своих комнатах, он взглядом пригвоздил Гермиону к полу и строго сказал:
- Мисс Грейнджер, по-вашему, я назначал вам отработки удовольствия ради? Ваши прогулки с Эйлин должны быть обоснованы! Слухи о том, что ВАМ, старосте и просто идеальной во всех отношениях студентке, было объявлено взыскание, разлетаются по школе с завидной скоростью. И любой, кто увидел вас с Эйлин сегодня, наверняка, удивился.
- Сэр, мне кажется, вы относитесь к этому слишком серьезно. Я хочу сказать, я не настолько популярная в школе личность, чтобы все следили за каждым моим шагом. Кажется, теперь это ваша прерогатива, - добавила она негромко.
- А мне кажется, вы не понимаете всей… зыбкости ситуации, в которой мы оказались, - практически прорычал Снейп, нависая над ней, - эти идиоты рады любой гнусной истории, которая только может иметь место. Два-три неосторожных шага, подозрительных случая, и по школе уже идут разговоры. А поскольку в нашем случае разговоры будут не совсем безосновательным, а вы не обладаете тем необходимым в данном случае шпионским опытом, коим обладаю я, рассказы начнут обрастать новыми подробностями. Пока, наконец, не выяснится, что-нибудь вроде того, что я затащил вас в свои подземелья, опоил, силой взял и зачал ребенка. А вы…
- Профессор, усмирите фантазию, - вдруг резко сказала Гермиона, и подошла к креслу, которое во время разговора находилось вне поля зрения зельевара.
Он взглянул туда, и с ужасом обнаружил сидящую в нем притихшую Эйлин. Он совсем забыл о ее присутствии!
- Пойдем, я уложу тебя в постель, - сказала ей Гермиона.
- Мам, еще рано, можно, я еще посижу? – начала канючить девочка.
- Нет, пойдем. Профессор Снейп устал, и ему нужно отдохнуть, - затем, смягчившись, девушка добавила, - если будешь хорошей девочкой, я почитаю тебе на ночь.
- Ура! – радостно крикнула Эйлин, соскочила с кресла и помчалась в спальню.
Не оглядываясь на Снейпа, Гермиона пошла следом за дочкой. Профессор остался в гостиной, упиваясь собственным ничтожеством, а затем и огневиски.
Мисс Грейнджер провела в комнате Эйлин не более получаса. Вернувшись в гостиную, она увидела Снейпа, сидящим в своем любимом кресле – в безвольно свисающей руке каким-то чудом держался почти пустой бокал. Глаза мужчины были закрыты, но как только Гермиона вошла в комнату, он открыл их и сел прямо.
У нее не было желания снова беседовать с ним, ей хватило вчерашнего разговора, а уж сегодняшние были сверх меры. Но профессор хотел завершить начатую беседу.
- Мисс Грейнджер, - позвал он, пока она не успела уйти, - мне не стоило срываться на вас при Эйлин…
«А без Эйлин – можно», - тут же сердито подумала Гермиона.
- … но все, что я хотел сказать – люди не будут разбираться, как обстоят дела на самом деле, они примут на веру то, что им покажется интереснее, а моя и ваша репутация будет запятнана. Кроме того, и у вас, и у меня достаточно врагов, и слухи могут привести к гораздо худшим последствиям, чем вы можете вообразить.
Голос Снейпа звучал настолько устало, что Гермиона не посмела язвить.
- Я приму это к сведению, сэр, - холодно отозвалась она, но уже у дверей не сдержалась, и добавила, - кстати, Эйлин интересуется, что значит «взять силой», куда конкретно вы собираетесь меня взять и почему «идиотам» это может не понравится. Я сказала, что вы сами ей все объясните. До свидания. Доброй ночи, профессор.
Когда за ней уже захлопнулась дверь, Снейп пробормотал «стерва», сделал последний глоток из бокала и начал готовиться ко сну.