Глава 5

Некоторые дни могут быть удивительно похожи на некоторые другие. Кто-то называет это рутиной, кто-то монотонными серыми буднями, кто-то daily routine, кто-то Alltäglichkeit, а кто-то повсякденність. Кто-то, но не Северус Снейп, для которого четыре дня прошли как один, по следующему распорядку:

6:00 - подъем
7:00 – начинается подъем Эйлин, сопровождаемый громким скандалом, ибо она, видите ли, привыкла спать до девяти
7:30 – окончательный подъем Эйлин
7:35 – Водные процедуры Эйлин
7:55 – уборка в ванной комнате
8:00 – завтрак в комнатах профессора, сопровождаемый скандалом, поскольку, по словам Эйлин, она питалась исключительно сладостями. Ребенок задался целью убедить в этом папу, и противостоянию, кажется, не видно было ни конца, ни края.
8:30 - назначение Эйлин нового задания на день.
8:45 – прощальные объятия Эйлин, бесплодные попытки вырваться, поцелуй от Эйлин в щеку и – СВОБОДА.

Далее профессор Снейп старался как можно больше времени провести в классе, в связи с чем взыскания, назначаемые им, заметно участились. И только когда задерживать студентов в кабинете зельеварения становилось просто неприлично, он отпускал их и шел в свои комнаты. Там его ожидали мисс Грейнджер, с которой он едва ли обменивался парой слов, и счастливая Эйлин с подробным рассказом о том, как она провела свой день. Мисс Грейнджер тут же покидала покои Снейпа, сухо попрощавшись, а сам он начинал второй раунд общения с дочерью. Профессор проверял, выполнила ли Эйлин данное ей задание, и, поскольку она справлялась со всем, что поручал ей папа, вознаграждал ее чтением на ночь. Вообще, он не очень понимал смысл данного мероприятия, поскольку девочка сама прекрасно умела читать, но однажды она сказала одну фразу, которая пролила свет на сию загадку:
- Папа, - пролепетала она в полудреме, - у тебя такой голос убаюкивающий.
Снейп нахмурился. Как преподаватель, он не был уверен, что способен оценить такой комплимент. Но, по крайней мере, он понял, что Эйлин использует его не в качестве источника знаний, а просто в качестве снотворного.
Впрочем, последний вечер перед выходными протек по немного иному сценарию.
Во-первых, Снейп вернулся в свои комнаты раньше обычного: студенты, отметив тенденцию последних дней, или интуитивно уловив настроения профессора, сделали все возможное, чтобы не нарваться на взыскание. И как зельевар ни старался, ни одна душа не попалась в его руки, и подземелья были непривычно пусты.
- Профессор, вы сегодня рано, - лишний раз напомнила о том, насколько неудачным был день, мисс Грейнджер.
- У меня тоже есть часы, - ответил он, опускаясь в кресло.
На колени тут же забралась Эйлин, принявшаяся рассказывать, как они с «мамой» играли в научную конференцию.
- …и когда я рассказала про свое открытие, мама была как будто бы тоже ученый и задала мне вопросы.
- Это она любит, - согласился Снейп.
Взглянув краем глаза на мисс Грейнджер, он вдруг понял, что она даже не собирается уходить. Обычно она вскакивала на ноги сразу же, стоило ему войти в помещение и убегала, едва он успевал произнести приветственное «мисс Грейнджер».
- Вы что-то хотели, мисс Грейнджер? – поинтересовался он.
Она испуганно взглянула на него, а затем неуверенно ответила:
- Мм… нет, я просто… может быть, вы устали, сэр? Я могла бы еще посидеть с Эйлин, мне не сложно, правда. А вы… могли бы отдохнуть.
Снейп посмотрел на Гермиону с удивлением. Раньше такого рвения, когда дело касалось дочери, он за ней не замечал.
- У вас нет своих дел? – последовал его закономерный вопрос.
Она едва заметно вздохнула.
- Есть, но… - Гермиона отвела взгляд в сторону, - мне не очень хочется… не очень хочется уходить.
- Ваши друзья, уверен…
Он не договорил. Гермиона взглянула на него так эмоционально, что он, хоть и не понял, что значил этот острый взгляд, потерял всякое желание продолжать.
Разрядила обстановку маленькая Эйлин, заявив, что давно не пела.
- Ты еще и поешь? – риторически спросил Снейп. – Тебя создали в аду.
- Не знаю, где вы с мамой были, когда меня создали, - ответила девочка деловито, - но пою я хорошо.
Спрыгнув с коленей отца, она встала так, чтобы оба родителя могли хорошо ее видеть, прочистила горло, прикрыла глаза и начала тихонько напевать какой-то мотив. Профессор удивленно поднял брови. Мельком взглянув на мисс Грейнджер, он заметил, что на ее лице было точно такое же выражение. Быстро изобразив безразличие, Снейп снова обратил свое внимание на Эйлин. Голос той становился все громче и громче, и вот она, наконец, запела, действительно ЗАПЕЛА. Это был старый рождественский хорал, который профессор, будучи маленьким мальчиком, очень любил. Его мама любила напевать этот мотив, и теперь, при звуке знакомой мелодии, на душе у него потеплело.
Когда Эйлин закончила петь, она выжидательно уставилась на родителей. Те сперва безмолвно взирали на нее, затем Гермиона, наконец, сообразила, что ребенок ожидает похвалы.
- Ты действительно замечательно поешь, - сказала она совершенно искренне. – С тобой кто-то занимается?
- Портрет дедушки Альбуса, - безразлично пожав плечами, ответила Эйлин. - Мы ходим с ним в восточное крыло на третьем этаже, там есть квартет. Я больше всего люблю петь под пианино, но сэр О’Флаэрти часто находится в плохом настроении, поэтому мне аккомпанирует сэр Шеридан. Он играет на флейте.
Ни у Снейпа, ни у Гермионы не нашлось комментариев на этот счет.
- А вы заметили, как хорошо я попала на эту высокую ноту на словах «звезды ярко горят»? – спросила Эйлин, присаживаясь на софу рядом с мамой.
- Да, конечно, - ответила ей Гермиона, - ты замечательно попала.
- А еще я… - начала девочка, но Снейп перебил ее.
- Мисс Грейнджер, Эйлин нуждается в вещах, - сказал он.
Гермиона понимающе кивнула, а потом вдруг нахмурилась.
- Вы хотите, чтобы я пошла с ней в Хогсмид, сэр? – уточнила она.
- Вы же не думаете, что это сделаю я?
Девушка отрицательно покачала головой, и нахмурилась еще больше.
- Но профессор Снейп, вам не кажется, что это будет выглядеть странно, если я пойду по магазинам с вашей племянницей?
Зельевар раздраженно вздохнул. Эта мысль, конечно, была на задворках его сознания, но он надеялся, что мисс Грейнджер, с ее хваленым умом, что-нибудь придумает. Очевидно, напрасно.
- Я никоим образом не могу быть подходящей компанией для Эйлин во время походов по магазинам. Я не являюсь специалистом в женской, и тем более детской одежде, и имею очень смутное представление о том, в чем нуждается ребенок.
- Мне кажется, теперь вы имеете об этом гораздо лучшее представление, чем я, сэр, - ответила Гермиона.
- Я одна могу пойти… - предложила Эйлин, но ее голос не был услышан.
В конце концов, ни один порядочный взрослый не станет прислушиваться к мнению пятилетнего ребенка в решении такого сложного вопроса – эту истину Эйлин усвоила уже давно.
- Может быть, профессор МакГонагалл могла бы помочь? – предложила идею мисс Грейнджер.
- Исключено. На выходные она покидает школу, у нее важные дела в Лондоне.
Гермиона задумчиво уставилась в пространство. Из этого состояния ее вывел голос профессора:
- Я думаю, нам поможет кое-что, что доставило мне столько неприятностей в прошлом.
Она вопросительно взглянула на него.
- Мантия-невидимка, - пояснил он.
Она замотала головой:
- Я не понимаю, о чем вы…
- Бросьте, мисс Грейнджер. Я прекрасно осведомлен о том, что Поттер является счастливым обладателем этого артефакта. И теперь пришло время, когда эта мантия, наконец, принесет пользу.
Поняв, что нет смысла отрицать наличие мантии у Гарри, Гермиона тяжко вздохнула, и, опустив взор, негромко произнесла:
- Я не думаю, что смогу получить ее.
- Просто не говорите Поттеру, зачем берете ее, если это так важно.
Гермиона задумчиво погладила Эйлин, устроившуюся у нее под боком, и, после небольшой паузы, ответила:
- Дело не в этом, сэр. Просто мы с Гарри… не общаемся в данный момент.
Снейп закатил глаза.
- Мисс Грейнджер, я уверен, вам не составит труда подавить свою гордость и решить проблемы с Поттером. Ваши детские обиды и ссоры сейчас не имеют значения – для вас имеет значение только то, что необходимо для здорового развития Эйлин. Одежда и средства личной гигиены входят в эту категорию.
- Сэр, это не… это Гарри не разговаривает со мной, а не я с ним, и я не вижу никакого выхода.
- Ну так попросите Уизли. Уж он-то точно вам не откажет.
- Рон тоже со мной не разговаривает. Как и Джинни, - произнесла Гермиона, опустив голову.
- Могу я спросить, почему? Вы убили кого-то из их родственников? Иначе мне трудно представить причину, по которой они могли так обозлиться на вас…
- Это из-за… вас, - торопливо ответила Гермиона, не глядя на профессора, а затем шёпотом добавила, - и Эйлин.
Эйлин тут же оживилась.
- Дядя Гарри и дядя Рон болваны, но я их люблю, - сообщила она.
- Эйлин! – возмущенно произнесла Гермиона, тогда как Снейп довольно усмехнулся. – Почему ты отзываешься о них так неуважительно?
- Но так папа говорит, - ответила девочка.
Гермиона одарила профессора недовольным взглядом. Зельевар не имел намерения оправдываться, но в глазах мисс Грейнджер было столько негодования, что он невольно сказал:
- Я не говорил ничего подобного.
- Не сейчас, - сказала Эйлин, - а тогда. Потом. Мой папа, который уже женат на маме так говорит, а ты, мама, его за это ругаешь, и говоришь, что он учит ребенка плохому.
- Правильно говорю, - одновременно ответили Снейп и Гермиона, и оба криво усмехнулись.
- Итак, причина того, что вы сидите здесь, вместо того, чтобы заниматься полезными делами в своей башне заключается в том, - сказал Снейп, - что ваши, с позволения сказать, друзья обвиняют вас в том, что в будущем вы выйдете за меня замуж? И вы не хотите видеть их и поэтому торчите здесь?
Гермиона согласно кивнула.
- Что ж, это многое объясняет. Сейчас, мисс Грейнджер, идите в свою башню и любым способом достаньте мантию-невидимку. Завтра мы идем в Хогсмид, и вы будете сопровождать нас в образе духа покупательского потенциала.
Кивнув, девушка поднялась на ноги, попрощалась с профессором и Эйлин и ушла.
- Итак, ты выучила весь состав Полиморфного зелья? – обратился Снейп к Эйлин.
- Конечно, папочка.
***
Гермиона была удивлена, встретив в коридоре недалеко от гриффиндорской башни Джинни. Мисс Уизли выглядела смущенной, и избегала встречаться взглядом с ней.
- Джинни, - произнесла Гермиона, и рыжеволосая девушка вздрогнула.
Виновато посмотрев на старшую подругу, она спросила:
- Да?
- Что ты здесь делаешь?
- Жду Гарри. Они с Роном ходили… в общем, неважно. А что?
Между двумя гриффиндоками чувствовалась неловкость, однако Гермиона поняла, что Джинни готова начать диалог.
- Ты можешь злиться на меня, если… - начала мисс Грейнджер, однако мисс Уизли ее перебила:
- Я не злюсь на тебя. Совсем. Вообще-то, я хотела извиниться.
- Извиниться?
Сказать, что Гермиона была удивлена – это не сказать ничего.
- Да, я вела себя… можно сказать по-свински, ну, поддержав бойкот мальчиков, но ты должна меня понять.
- В самом деле? – в голосе Гермионы появились ядовитые нотки.
- Мы с Гарри встречаемся, и я должна поддерживать его во всем. Я пыталась убедить их, что они не должны так вести себя с тобой, но ты же знаешь Гарри и Рона – если им взбрело что-то в голову, никто их не переубедит. А у нас с Гарри сейчас и так сложный период в отношениях. Мне бы не хотелось ссориться с ним…
Гермиона вздохнула. В общем, она была готова простить подругу – тем более, что ей нужна была ее помощь – но чувство обиды, такое маленькое, но очень горькое, оставило неприятное послевкусие.
Изложив Джинни свою просьбу, она получила согласие и, заслышав голоса Гарри и Рона, поспешила уйти. Ей хотелось добавить на последок, что то, что Джинни должна поддерживать Гарри, не значит, что у нее не может быть собственного мнения, но Гермионе показалось, что такая попытка нравоучений будет выглядеть слишком патетично. Да к тому же, она не имела острого желания продолжать беседу с Джинни, уж очень тяжко было на сердце из-за сложившейся ситуации.
Утром следующего дня Гермиона получила от Джинни мантию-невидимку, и поспешила в подземелья. Снейп и Эйлин уже ждали ее при полном параде.