Змея проснулась раньше Габриэля на самом исходе ночи. Светало, слабый серый свет лился в спальню. Змея лежала на краю кровати, опершись на локти, и смотрела, как спит Габриэль. Спящим он был, если только такое возможно, ещё красивее, чем бодрствующий. Она потянулась к нему, но остановилась, не коснувшись. Обычно ей нравилось заниматься любовью по утрам, но не хотелось будить Габриэля. Нахмурившись, откинулась назад и попыталась осмыслить свои впечатления. Прошедшая ночь не была самой запоминающейся в её жизни, хотя Габриэль и не был совершенно неуклюж, он всё же неловок и неопытен. Ещё, хотя Змея и не получила полного удовлетворения, всё же обнаружила, что секс с Габриэлем не был неприятным. Она копнула глубже и обнаружила, что беспокоится. Её мысли были слишком похожи на страх. Конечно, она боялась не Габриэля – эта идея смехотворна. Но до этого у неё не было мужчины, который не мог контролировать свою способность к оплодотворению. Что ни говори, но это причиняло неудобство. Собственный контроль был совершенен, в этом отношении она могла полностью доверять себе. Более того, если по какому-либо капризу судьбы она забеременеет, то сможет избавиться от плода без тех последствий, которые чуть не убили подружку Габриэля Лию. Нет, её неудобство было меньше всего связано с тем, что это может произойти в реальности. Единственно, знание о неспособности Габриэля заставило поколебаться; она выросла, зная, что любовники могут контролировать себя, и они точно также были уверены в ней. В Габриэле такой уверенности не было, хотя Змея и знала, что он не виноват в своих проблемах. Для начала она попыталась представить, как одиноко ему было эти три года, как, должно быть, все реагировали на него, как он чувствовал себя. Она вздохнула, переживая, и протянула руку, погладив его тело кончиками пальцев, осторожно будя, оставив позади все колебания и беспокойства.

Держа свою сумку со змеями, она спустилась с утёса за Свифт. Нескольких пациентов надо было осмотреть повторно, и она собиралась вечером провести вакцинацию. Габриэль остался в доме отца, собирая вещи и готовясь к отъезду. Белка и Свифт чисто блестели. Конюха Раса нигде не было видно. Змея зашла в стойло Белки проверить недавно перекованное копыто. Почесала его уши и сказала вслух, что ему надо тренироваться, иначе начнётся ламинит (болезнь копыт – прим. пер.) Осыпающееся сено на чердаке над ней тихо зашуршало, Змея подождала, но ничего больше не услышала.
- Попрошу конюха погонять тебя по пастбищу, - сказала она и снова подождала.
- Я погоняю его для вас, госпожа, - прошептало дитя.
- Откуда я знаю, что ты можешь ездить?
- Я могу.
- Спускайся, пожалуйста.
Ребёнок медленно протиснулся через дыру в потолке, повисел на руках и спрыгнул к ногам Змеи. Девочка встала, опустив голову.
- Как тебя зовут?
Она пробормотала что-то двусложное. Змея опустилась на колени и осторожно взяла её за плечи.
- Извини, я не расслышала.
Девочка смотрела, кося через страшный шрам. Синяк проходил.
- М-Мелисса, - после некоторого колебания, она назвала своё имя, ершась, словно Змея попробует отобрать его. Змея хотела бы знать, что она сказала в первый раз.
- Мелисса, - снова повторил ребёнок, выговаривая каждый звук.
- Меня зовут Змея, Мелисса, - Змея протянула руку, и девочка настороженно пожала её. - Ты поездишь на Белке для меня?
- Да.
- Он может немного брыкаться.
Мелисса обхватила перекладину верхней половины двери стойла и подтянулась.
- Видишь его?
Через проход стоял огромный пегий конь, чуть выше семнадцати локтей. Змея заметила его ещё давно; он прижимал уши и скалил зубы, когда кто-нибудь проходил мимо.
- Я езжу на нём.
- Боги! – искренне поразилась Змея.
- Только я и ещё один.
- Кто, Рас?
- Нет, - презрительно произнесла Мелисса, - не он. Из замка. С жёлтыми волосами.
- Габриэль.
- Наверное. Только он не часто спускается, поэтому я езжу на его коне, - Мелисса спрыгнула на пол. – Он забавный. А твой пони хороший.
Убедившись в способностях ребёнка, Змея более не переживала.
- Тогда спасибо. Буду рада, если его выездкой займётся тот, кто знает, что делать.
Мелисса запрыгнула на край яслей и почти скрылась на сеновале прежде, чем Змея подумала, чем её заинтересовать, чтобы поговорить подольше.
Мелисса полуобернулась к ней:
- Госпожа, вы скажете ему, что разрешили мне? – в голосе прозвучало доверие.
- Конечно.
Мелисса скрылась. Змея оседлала и вывела Свифт наружу, где столкнулась с конюхом.
- Мелисса займётся выгонкой Белки. Я ей разрешила.
- Кто?
- Мелисса.
- Кто-то из города?
- Ваша помощница, рыжая девочка.
- Вы имеете в виду Страшилу? – он засмеялся.
Змея почувствовала, что вспыхнула от возмущения, а потом от злости.
- Разве можно так смеяться над ребёнком?
- Смеяться над ней? Как? Сказав правду? Никто не хочет её видеть, и пусть лучше она помнит это. Она вам надоедала?
Змея залезла на лошадь и посмотрела на него сверху вниз.
- Теперь чешите кулаки на ком-нибудь таком же, как вы.
Она сжала коленями бока Свифт и кобыла поскакала вперёд, оставив позади конюшни, Раса, замок и мэра.

День промелькнул гораздо быстрее, чем предполагала Змея. Прослышав о лекаре, люди со всей долины пошли к ней: несли маленьких детей на прививки; она принимала стариков с хроническими болезнями, некоторым, как и Грам с её артритом, она не могла помочь. Судьба улыбалась ей, хотя и попадались воспаления, опухоли, несколько даже с заразными заболеваниями, но никого при смерти. Люди в Маунтсайде были так же здоровы, как и красивы. Она провела весь день, работая в комнате на первом этаже гостиницы, в которой собиралась остановиться. Она располагалась в центре города, и трактирщица с радостью приняла Змею. Вечером последний посетитель увёл плачущего ребёнка. Пожалев, что здесь нет Паули с её шутками и рассказами, Змея откинулась на кресле, потянулась и зевнула; позволила себе расслабиться, закинув руки за запрокинутую голову и закрыв глаза. Она услышала открывающуюся дверь, шаги, шорох длинного платья и почуяла тёплый аромат травяного чая. Змея выпрямилась, когда Лейни, трактирщица, поставила на стол рядом с ней поднос. Лейни была привлекательной, довольно крепкой приятной женщиной среднего возраста.
- Спасибо, - Змея вдохнула аромат.
После того, как они отпили несколько глотков, Лейни нарушила молчание.
- Я рада, что ты пришла. У нас в Маунтсайде довольно давно не было лекаря.
- Я знаю. Мы не можем слишком часто ходить так далеко на юг, - было интересно, знает ли Лейни, то же, что знает Змея, что дело не в расстоянии между Маунтсайдом и станцией лекарей.
- Если бы лекарь поселился здесь, то я предполагаю, город был бы весьма признателен. Уверена, мэр поднимет этот вопрос, когда ему полегчает. Но я в городском совете, и заверяю тебя, его предложение будет поддержано.
- Спасибо, Лейни. Я запомню.
- Так ты сможешь остаться?
- Я? – она уставилась в свою чашку.
Даже в голову не приходило, что предложение Лейни обращено непосредственно к ней. Маунтсайд с его прекрасными, здоровыми жителями был местом, где лекарь мог поселиться после долгих лет тяжёлой работы, место для отдыха того, кто не пожелает идти в учителя.
- Нет, я не могу. Но когда вернусь домой, расскажу другим о вашем предложении.
- Ты уверена, что не хочешь остаться?
- Я не могу. У меня недостаточно опыта для такой должности.
- И ты должна завтра уехать?
- Да. На самом деле в Маунсайде немного работы. Вы все слишком здоровы, - Змея улыбнулась.
Лейни коротко улыбнулась, но голос был серьёзен.
- Если тебе кажется, что надо уехать, потому что место, где ты остановилась… потому что тебе нужно более подходящее для работы место, - произнесла она неуверенно, - моя гостиница всегда открыта для тебя.
- Спасибо, если бы я оставалась дольше, я бы переехала. Мне не хотелось бы… злоупотреблять гостеприимством мэра, но мне действительно надо уходить.
Она посмотрела на вновь улыбнувшуюся Лейни. Они поняли друг друга.
- Может, останешься на ночь? Ты, наверное, устала, а путь не близкий.
- О, мне нравится скакать. Расслабляет.

Змея ехала к поместью мэра по тёмным улицам. Ритмичный стук копыт Свифт клонил в сон, она дремала под размеренную поступь кобылы. Сегодня облака были высокими и тонкими. Убывающая луна бросала тени на мостовую. Внезапно Змея услышала скрежет подкованных ботинок по булыжнику, Свифт внезапно в испуге прянула влево. Потеряв равновесие, Змея отчаянно вцепилась в луку седла и гриву лошади, пытаясь удержаться, кто-то схватил её за рубашку и повис, стаскивая вниз. Змея освободила одну руку и ударила нападающего. Кулак скользнул по грубой ткани. Она снова сильно ударила и попала. Человек хрюкнул и отпустил. Она выпрямилась на спине Свифт и двинула кобылу по бокам. Свифт рванулась вперёд. Нападавший всё ещё держался за седло. Змея слышала, как скребут по брусчатке его ботинки, пока он пытается удержаться на ногах. Он тянул седло на себя. Оно резко выправилось, когда он отцепился. Через долю секунды Змея осадила лошадь. Сумка со змеями пропала. Змея развернула Свифт и погнала её галопом за убегающим человеком.
- Стой! – крикнула Змея.
Она не хотела гнать Свифт за ним, но тот не собирался останавливаться. Он попытался нырнуть в проход слишком узкий для лошади, и мог сбежать прежде, чем она спешится. Змея догнала его раньше, наклонилась, схватила его за одежду и почти рухнула на него. Падая, он успел вывернуться, и Змея ударилась о булыжную мостовую, придавленная сверху его весом. Каким-то чудом она, задыхаясь, удержала его, пока он пытался вырваться и сбежать. Змея хотела сказать, чтобы он бросил сумку, но не могла вымолвить ни слова. Он набросился на неё, Змея почувствовала острую боль на лбу около корней волос. Она ударила в ответ, и они в драке покатились по улице. Змея услышала, как сумка скребёт по камням. Она кинулась и схватила её, мужчина поступил так же. Песок яростно гремел внутри, пока они перетягивали сумку, как дети канат.
- Отпусти! – закричала Змея.
Показалось, что стало темнее, она еле видела. Головой она не ударилась, головокружения не чувствовалось. Она моргнула и выкрикнула:
- Там нет ничего ценного!
Он тянул сумку на себя, безумно рыча. На мгновение Змея поддалась, а потом дёрнула сумку назад и вырвала её. Не ожидая, что он попадется на такую дешевую уловку, и потому не удержавшись, упала сама, ударившись бедром и локтем, взвизгнула от острой, пронизывающей боли в локтевом суставе. Пока она поднималась, нападавший убежал вниз по улице. Змея встала на ноги, прижав локоть к боку, а второй рукой крепко сжимая ручки сумки. Когда задор прошёл, что не заняло много времени, вытерла лицо, моргнула, зрение прояснилось. Глаза залило кровью из пореза на лбу. Сделав шаг, вздрогнула от боли - на правом колене точно будет синяк. Она похромала к кобыле, та игриво фыркнула, но не отошла. Змея похлопала её. Не было никакого желания снова гоняться, хоть за лошадью, хоть за кем-то ещё этой ночью. Хотелось посмотреть, всё ли хорошо с Туман и Песком, но, зная, что это может исчерпать терпение кобылы, Змея прицепила сумку на седло и снова забралась в седло.

Очертания конюшни внезапно возникли из темноты. Змея остановила кобылу. Голова кружилась, словно у пьяной. Несмотря на то, что она и не потеряла много крови, да и нападающий ударил не настолько сильно, чтобы вызвать сотрясение, она осталась совершенно опустошенной, когда адреналин покинул кровь. Она выдохнула.
- Конюх!
Никто не отвечал, пока в пяти метрах над ней дверь чердака не грохнула на петлях.
- Его нет, госпожа, - сказала Мелисса, - он ушёл спать в замок. Я могу помочь?
Змея посмотрела наверх. Мелисса оставалась в тени, не выходя на лунный свет.
- Надеюсь, я не разбудила тебя…
- Госпожа, что случилось? У вас кровь течёт!
- Нет, уже остановилась. Я подралась. Не могла бы ты проводить меня на гору? Можешь сесть позади меня, когда будем подниматься, а потом отведёшь Свифт вниз.
Мелисса схватилась за оба конца верёвки, перекинутой через шкив, и, перебирая руками, спустилась на землю.
- Я сделаю всё, как скажете, госпожа, - сказала она тихонько.
Змея потянулась вниз, Мелисса оперлась на её руку и запрыгнула позади. Змея знала, что все дети в мире работают, но рука, которую она взяла, была мозолистой, грубой и жёсткой, как у какого-нибудь взрослого работника. Змея сжала ногами бока Свифт и отправилась вверх по тропе. Мелисса держалась за поднятый зад седла, еле удерживая равновесие в неудобной позе. Змея потянулась назад и положила руки девочки себе на талию. Мелисса была такой же замкнутой и неловкой, как и Габриэль. Подумалось, что Мелисса ждала ещё дольше, пока кто-то не приласкает её.
- Что случилось? – спросила Мелисса.
- Кто-то пытался ограбить меня.
- Госпожа, это ужасно. Ещё никто никого не грабил в Маунтсайде.
- Они хотели стащить моих змей.
- Наверное, псих.
Знакомая дрожь пробежала по спине.
- О боги! – она вспомнила, что нападавший носил пустынный халат – одежда не часто встречающаяся в Маунтсайде. - Это был он.
- Кто?
- Псих. Нет, не псих. Псих бы не преследовал меня так далеко. Он что-то ищет, но что? У меня нет ничего, что ему надо. Никто, кроме лекарей ничего не может сделать со змеями.
- Наверное, ему нужна Свифт, госпожа. Она хорошая лошадь, и я никогда не видела такой красивой сбруи.
- Он разгромил мою стоянку до того, как мне подарили Свифт.
- Тогда точно псих. Никто бы не ограбил лекаря.
- Мне бы не хотелось, чтобы люди говорили об этом. Если он не хотел ограбить меня, что ему было нужно?
Мелисса крепче обхватила талию, и её рука зацепилась за рукоять кинжала.
- Почему вы не убили его? – спросила она, - или, хотя бы, не ранили?
Змея коснулась гладкой костяной рукоятки.
- Я никогда даже не думала об этом. Никогда не использовала кинжал против кого бы то ни было, - фактически она даже не думала о такой возможности.
Мелисса не ответила.

Свифт поднималась по тропе. Щебёнка выскакивала из-под её копыт и со стуком падала с отвесной скалы.
- Белка вёл себя хорошо? – наконец спросила Змея
- Да, госпожа. И он больше не хромает.
- Это хорошо.
- Он забавный. Я никогда раньше не видела лошадь такой масти.
- Мне нужно было сделать что-то оригинальное, прежде чем меня приняли в лекари, вот я сделала Белку. Никто никогда не выделял этот ген раньше, - она поняла, что Мелисса понятия не имеет, о чём идёт речь; и спросила себя не повлияла ли драка на неё сильнее, чем кажется.
- Вы сделали его?
- Я сделала… медицина… чтобы он родился такого цвета. Я изменила живое создание, не навредив ему, чтобы доказать, что достаточно хороша для работы по изменению змей. Так мы сможем вылечить больше болезней.
- Хотела бы я уметь делать что-нибудь такое же.
- Мелисса, ты умеешь управляться с лошадьми, к которым бы я и близко не подошла.
Мелисса не ответила.
- Что случилось?
- Я хотела стать жокеем.
Она была маленькой, худенькой девочкой, и лекарю казалось, что она могла скакать на чём угодно.
- Тогда почему… - Змея оборвала себя.
Мелисса никогда не сможет стать жокеем в Маунтсайде. Змея коснулась руки Мелиссы и нежно сжала её:
- Извини.
- Всё в порядке, госпожа.
Перед ними показались фонари двора. Копыта Свифт застучали по камням. Мелисса соскользнула со спины кобылы.
- Мелисса?
- Не волнуйтесь, госпожа, я отведу вашу лошадь. Эй! Откройте двери!
Змея медленно слезла и отцепила сумку от седла. Она вымоталась, колено нестерпимо болело. Дверь в поместье открылась, и выглянул слуга в пижаме
- Кто здесь?
- Госпожа Змея, - сказала Мелисса из темноты, - она ранена.
- Со мной всё в порядке, - сказала Змея, но потрясённый слуга обернулся, позвал на помощь и выбежал во двор.
- Почему ты не завела её вовнутрь, - он потянулся поддержать Змею.
Она мягко отстранилась. Люди выбежали наружу и столпились вокруг.
- Пойди и забери лошадь, придурочная!
- Отстаньте от неё! – резко сказала Змея, - Спасибо, Мелисса.
- Вы очень добры, госпожа.
Когда Змея вошла в сводчатый коридор, вниз по огромной винтовой лестнице, стуча ботинками, сбежал Габриэль
- Змея, что случилось? Боги, что произошло?
- Я в порядке, - повторила она, - просто подралась с неудачливым воришкой, - хотя, она знала, что это было совершенно не так.
Она поблагодарила слуг и поднялась с Габриэлем в южную башню. Он беспокоился и ёрзал, пока она проверяла Туман и Песок, так как хотел, чтобы она сначала занялась собой. Обе змеи не пострадали, Змея поместила их обратно и направилась в ванную. Она мельком увидела себя в зеркале: лицо покрыто кровью, волосы спутаны. Голубые глаза Габриэля уставились на неё.
- Выглядишь так, словно тебя чуть не убили, - он принёс салфетки и полотенца.- Разреши мне?
Габриэль начал протирать её лоб и кожу под волосами. Змея разглядела в зеркале порез – тонкая, неглубокая царапина, такую рану мог причинить край кольца, но не кулак.
- Может быть, лучше ляжешь?
- Раны на коже головы всегда так сильно кровоточат. Всё не так страшно, как выглядит, - она осмотрела себя и грустно рассмеялась. - Новые блузки всегда неудобны, но эта вряд ли уже разносится…
Плечо и локоть были разорваны при падении на булыжники, как и правое колено её штанов, грязь глубоко въелась в ткань. Через дыры она видела, что уже наливаются синяки.
- Я дам другие. Не могу поверить, что такое произошло. В Маунтсайде почти не бывает грабежей. Да и все знают, что ты лекарь. Кто нападёт на лекаря?
Змея взяла у Габриэля платок и закончила протирать рану, он был чересчур нежен, а ей не хотелось оставлять в ране грязь и частицы гравия.
- На меня напал не маунтсайдец, - сказала она.
Габриэль тёр губкой колено её штанов, размачивая ткань там, где засохшая кровь приклеила её к коже. Змея рассказала ему о психе.
- По крайней мере, это не кто-то из наших. Чужака легче найти.
- Может быть, но псих удрал от разыскивающих его пустынников, а в городе гораздо больше укромных мест.
Она поднялась. Колено разболелось сильнее. Змея доковыляла до ванны и включила очень горячую воду. Габриэль помог раздеться и присел рядом, пока она отмачивала боль. Он ёрзал от злости на случившееся.
- Где на тебя напал псих? Я пошлю городскую стражу на поиски.
- Ох, Габриэль, не сегодня. Это случилось больше часа назад. Он удрал далеко. Всё, что ты сделаешь - выдернешь людей из тёплых постелей, чтобы они бегали по городу и вытаскивали других людей из тёплых постелей.
- Я хочу сделать хоть что-то.
- Понимаю, но сейчас ничего не сделать, - она откинулась и закрыла глаза.- Габриэль, - внезапно сказала она после некоторого молчания, - что случилось с Мелиссой?
Он нахмурился.
- С кем?
- С Мелиссой. Девочка, помощница конюха, со шрамами от ожога. Ей десять или одиннадцать, и у неё рыжие волосы.
- Не знаю… Не думаю, что видел её.
- Она выгоняет твоего коня.
- Выгоняет моего коня! Десятилетняя девочка? Это смешно.
- Она говорила мне, что ездит на нём, и не похоже, что врала.
- Может быть сидела у него на спине, когда Рас выводил того на пастбище. Я не уверен, что он стерпит даже это, Рас не может ездить на нём. Как это сможет ребёнок?
- Ну ладно, - сказала Змея.
Возможно, Мелисса хотела произвести на неё впечатление, она бы не удивилась, узнав, что ребёнок живёт в мире своих фантазий. Но Змея не смогла так легко отказаться от веры Мелиссе.
- Так что случилось? – спросила она у Габриэля, - Мне интересно, как она получила ожог.
- Я не знаю.
Обессиленная, она почувствовала, что если пробудет в ванне ещё немного, то просто уснёт, Змея вытолкнула себя из воды. Габриэль обернул её большим полотенцем и помог вытереть спину и ноги, всё её тело до сих пор сильно болело.
- В конюшне был пожар, - внезапно сказал он, - четыре или пять лет назад. Но я думал, что никто не пострадал. Рас вывел большинство лошадей.
- Мелисса пряталась от меня. Могла она прятаться четыре года?
Габриэль помолчал.
- Если она обожжена… - он раздражённо передёрнул плечами, - мне не нравится думать об этом, но я скрывался почти от всех три года. Уверен, это возможно.
Он помог ей дойти до спальни и, внезапно замешкавшись, остановился в дверном проёме. Змея сразу же поняла, что невольно снова раздразнила его. Хотелось бы пригласить его разделить постель, компания бы не помешала, но не оставалось никаких сил. Сейчас её не хватало ни на секс, ни даже на сочувствие. И она не желала раздразнить его ещё больше, проведя рядом с ним целомудренную ночь.
- Спокойной ночи, Габриэль. Мне бы хотелось снова повторить прошлую ночь.
Он хорошо скрыл разочарование. Разочарование и смущение от собственного разочарования, хотя и знал, что она избита и устала. Они просто поцеловались на ночь. Змея внезапно почувствовала приступ страсти. Единственное, что удержало её оставить его на ночь, понимание того, как она будет себя чувствовать утром после ночи физической и эмоциональной встряски. Ещё раз напрягать тело и мозг, даже ради удовольствия – только сделать ещё хуже.
- Проклятье, - сказала Змея, когда Габриэль ушёл, - счёт этого психа растёт.

Шум вырвал Змею из глубокого изнурительного сна. Она решила, что это Лэррил пришла по поводу мэра, но никто не заговорил. Свет из коридора на мгновение осветил комнату, дверь закрылась, и снова наступила темнота. Змея лежала, не шевелясь. Она слушала стук своего сердца и готовилась защищаться, вспоминая, что Мелисса говорила о её кинжале. На стоянках он почти всегда был рядом, хотя она считала, что возможность подвергнуться нападению во сне во время путешествия была не выше, чем в замке мэра. Но сегодня пояс и кинжал валялись где-то на полу там, где она их бросила, вполне может быть, что и в ванной. Она не помнила. Голова и колено болели. «О чём я думаю? – поразилась она, - я даже не знаю, как драться на ножах».
- Госпожа Змея? – голос был так тих, что она еле расслышала его.
Повернувшись, Змея села и полностью проснулась, её кулаки сами собой разжались точно так же, как до этого рефлекторно сжались.
- Что… Мелисса?
- Да, госпожа.
- Слава богам, ты заговорила… Я чуть не ударила тебя.
- Извините. Я, в самом деле, не хотела вас разбудить. Я просто… Я хотела убедиться.
- Что-то случилось?
- Нет, но я не знала, всё ли с вами в порядке. Я всегда видела огни здесь наверху и решила, что никто не ложится спать допоздна. Я думала спросить у кого-нибудь. Только… Я не смогла. Я лучше пойду.
- Нет, подожди, - глаза Змеи привыкли к темноте, и она разглядела смутные очертания Мелиссы, призрачные тусклые отблески на выгоревших прядях её рыжих волос; почувствовала приятный аромат сена и чистых лошадей. - Очень мило с твоей стороны, что ты проделала такой путь, чтобы справиться обо мне, - она притянула Мелиссу и поцеловала её в лоб. Густая курчавая чёлка не могла полностью скрыть неровные рубцы шрама.
Мелисса напряглась и отшатнулась
- Как вы можете дотрагиваться до меня?
- Мелисса, дорогая… - Змея потянулась и прибавила свет, прежде чем Мелисса смогла остановить её.
Ребёнок отвернулся. Змея взяла её за плечи и осторожно развернула, пока они не оказались лицом к лицу. Мелисса прятала глаза.
- Ты мне нравишься. Я всегда дотрагиваюсь до людей, которые мне нравятся. Также и другие люди, если ты им позволишь.
- Рас говорит другое. Он сказал, что никто в Маунтсайде не захочет смотреть на уродину.
- Ну, могу сказать, что Рас отвратительная личность, и у него есть причины сделать так, чтобы ты всего боялась. Он пользуется тем, что ты делаешь, не так ли? Он представляет всё так, словно он единственный, кто ухаживает за лошадьми и выгоняет их.
Мелисса пожала плечами и опустила голову, чтобы шрам был меньше заметен.
- И пожар, - сказала Змея, - что там было на самом деле? Габриэль сказал, что Рас спас лошадей, но пострадала только ты.
- Никто не поверит, что восьмилетняя девочка сможет вывести лошадей из огня, - ответила Мелисса.
- Ох, Мелисса.
- Мне всё равно!
- Всё равно?
- Мне есть, где жить. Мне есть, что есть. Я могу быть с лошадьми, они не думают, что…
- Боги, Мелисса! Почему ты остаёшься здесь? Людям нужна не только еда и кров!
- Я не могу уйти. Мне нет четырнадцати.
- Он сказал, что ты его крепостная? Рабство запрещено в Маунтсайде.
- Я не крепостная, - раздражённо ответила Мелисса, - мне двенадцать. Сколько вы думали мне лет?
- Предполагала, что около двенадцати. А какая в этом разница?
- Вы могли уйти, куда хотите, когда вам было двенадцать?
- Конечно, могла. Я жила в месте, где была достаточно счастлива, чтобы хотеть покинуть его, но могла уйти.
Мелисса моргнула
- Ох. Ну... Здесь по-другому. Если ты уходишь, то опекун приходит за тобой. Я сделала так однажды, так и получилось.
- Но почему?
- Потому что я не смогла спрятаться, - раздражённо ответила Мелисса. - Вы думаете, люди не против меня, но они сказали Расу, где я. Он пришёл и забрал меня.
Змея коснулась её руки. Мелисса замолчала.
- Извини. Я не то имела в виду. Что даёт кому-то право заставлять тебя оставаться там, где ты не хочешь? Почему ты прячешься? Может, стоит скопить денег и уйти туда, куда хочешь?
Мелисса отрывисто рассмеялась:
- Деньги! Детям не платят. Рас - мой опекун. Я делаю то, что он скажет. Я должна оставаться с ним. Таков закон.
- Ужасный закон. Я знаю, он бьёт тебя… Закон не должен заставлять тебя быть с кем-то вроде него. Давай я завтра поговорю с мэром, может быть, он изменит его так, чтобы ты смогла делать, что захочешь.
- Госпожа, нет! – Мелисса бросилась к кровати, упала на колени и схватилась за простыню, - Кто ещё возьмёт меня? Никто! Они оставят меня с ним, но заставят меня говорить о нём плохо. А потом он просто… просто разозлится ещё больше. Пожалуйста, ничего не меняйте!
Змея подняла её с колен и обняла, но Мелисса съёжилась и стала выворачиваться, потом внезапно вздрогнула и резко втянула воздух, когда Змея, убирая руки, задела её острые плечи.
- Мелисса, что такое?
- Ничего!
Змея подняла подол рубашки Мелиссы и посмотрела на её спину. Она была исполосована плетью или ремнём, чем-то таким, что причинит боль, но не пустит кровь, не помешает работать.
- Как… – она запнулась. - Проклятье. Это ведь Рас разозлился на меня? Я сделала ему замечание, и сразу же он отыгрался на тебе, так ведь?
- Госпожа Змея, если он захочет ударить, он бьёт. Ему всё равно кто это, я или лошади, - она шагнула назад, бросив взгляд на дверь.
- Не уходи. Оставайся сегодня здесь. Завтра что-нибудь придумаем.
- Нет, пожалуйста, госпожа, всё в порядке. Нормально. Я всю жизнь проживу здесь. Я знаю, как с этим справляться. Не надо ничего делать, пожалуйста. Я пойду.
- Подожди…
Но Мелисса выскользнула из комнаты. Позади неё хлопнула дверь. Пока Змея выбиралась из постели и, спотыкаясь, бежала за ней, та уже оказалась на середине лестницы. Змея схватилась за дверной косяк и прокричала в зал: «Мы ещё поговорим об этом», - но Мелисса сбежала по лестнице и скрылась из виду.
Змея похромала обратно в свою роскошную постель, залезла под тёплое одеяло, прикрутила лампу и подумала о Мелиссе в тёмной, зябкой ночи.

Змея тихо лежала, медленно просыпаясь, ей хотелось бы проспать весь день, а то и больше. Она так редко болела, что с трудом заставила себя успокоиться, когда это случилось. Если принять во внимание суровую отповедь, которую она устроила отцу Габриэля, то она будет выглядеть глупо, не следуя собственным советам. Змея хмыкнула. Она смогла тяжело работать весь день, смогла пройти пешком и верхом большое расстояние, и с ней всё было в порядке. Но злость, адреналин и ярость драки сработали вместе против неё. Собравшись, она осторожно пошевелилась. Дыхание перехватило. Боль в правом колене, где артрит был хуже всего, стала острее. Колено распухло, окостенело, и она чувствовала боль во всех суставах. Она привыкла к боли, но сегодня впервые приступы боли отдались в правое плечо. Она откинулась назад. Если она заставит себя отправиться сегодня, то потом проваляется гораздо дольше где-нибудь в пустыне. Она могла игнорировать боль, если это было необходимо, но на это тратилось много внутренних резервов организма, за что потом приходилось расплачиваться. Сейчас тело не имело достаточных запасов энергии. Змея не могла вспомнить, ни где она оставила свой пояс, ни, сейчас она задумалась об этом, зачем она искала его ночью. Змея резко села, вспомнив о Мелиссе, и чуть не закричала. Но чувство вины пересилило протесты тела. Она должна что-нибудь сделать. Ещё одна ссора с Расом не помогла бы её маленькой подружке. Змея уже это поняла. Она не знала, что можно сделать. Какое-то время ей даже не верилось, что она сможет дойти до ванной. С трудом, но ей это удалось. Её пояс был там, аккуратно повешенный вместе с ножом на крючок. Насколько помнилось, она бросила вещи там, где они упали. Это её немного смущало, обычно она не была такой неряхой. На лбу виднелся синяк и длинная тонкая царапина, покрытая коркой засохшей крови, с этим ничего не поделаешь. Змея достала аспирин из поясной сумки, приняла ударную дозу и поковыляла обратно в кровать. Засыпая, она подумала о том, насколько сильнее станут приступы артрита по мере её старения. Они были неизбежны, но такие удобные места, где их можно пережить, встречались не так часто.

Когда она снова проснулась, солнце было уже высоко и алело за тонким слоем серых облаков. От аспирина слегка звенело в ушах. Она осторожно согнула правое колено и с облегчением обнаружила, что оно стало более гибким и менее болезненным. Снова послышался разбудивший её робкий стук в дверь.
- Войдите.
Габриэль открыл дверь и проскользнул внутрь.
- Змея, с тобой всё в порядке?
- Да, заходи.
Габриэль вошёл, и она приподнялась.
- Извини, если разбудил, но я пару раз заглядывал, а ты даже не шевелилась.
Змея откинула одеяло и показала колено. Опухоль почти прошла, но колено всё ещё не было в порядке, синяки стали чёрно-красными.
- Боги!
- К завтрашнему утру станет получше, - она подвинулась, чтобы он мог присесть рядом. - Думаю, могло быть и хуже.
- Однажды я потянул колено, и оно неделю выглядело, как дыня. Ты сказала, завтра? Лекари должны выздоравливать быстрее.
- Я вчера не растянула, а всего лишь ушибла. Опухоль в основном из-за артрита.
- Артрит! Я думал, что ты никогда не болеешь.
- Я никогда не подхвачу заразную болезнь. У лекарей всегда артрит, если не что-нибудь похуже, - она пожала плечами. - Я говорила тебе, это из-за иммунитета. Иногда он срабатывает немного не так и атакует клетки собственного организма, - она не посчитала нужным описывать по-настоящему опасные болезни лекарей.

Габриэль предложил ей позавтракать, и она, к собственному удивлению, обнаружила, что проголодалась. Змея провела день, принимая горячие ванны и валяясь в постели, полусонная от большого количества аспирина. Во всяком случае, на неё он действовал именно так. Время от времени к ней ненадолго заглядывал посидеть Габриэль, Лэррил приносила поднос или Брайан докладывал о самочувствии мэра. Отцу Габриэля не требовалось внимания Змеи с той самой ночи, когда он попытался встать, Брайан был лучшей сиделкой, чем она. Ей страшно хотелось уехать, пересечь долину, перебраться через хребет и отправиться к городу. Эта возможность манила её. Она страстно желала покинуть замок мэра. Удобства здесь были такие, как нигде больше, даже дома, на станции лекарей. Несмотря на это, поместье было не самым приятным местом для проживания: близкое знакомство с ним привело к чёткому осознанию эмоциональной напряжённости между людьми. Слишком большое здание и маленькая семья, слишком много власти и слишком мало защиты от неё. Мэр держал власть в своих руках, не передавая её, а Рас злоупотреблял своей властью. Как бы ни хотелось Змее покинуть это место, она не могла это сделать, не попытавшись помочь Мелиссе. Мелисса…

У мэра была библиотека и Лэррил принесла Змее несколько книг. Она попыталась читать. Обычно Змея проглатывала их по нескольку за день, читая очень быстро, но сейчас она, рассеянная и встревоженная, с трудом понимала прочитанное.

Ближе к вечеру Змея доковыляла до кресла около окна, откуда она могла смотреть на долину. С Габриэлем было пока не поговорить, он уехал в город, чтобы передать описание психа. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь отыскал сумасшедшего, чтобы ему смогли оказать помощь. Её ожидал долгий путь, и вовсе не улыбалось постоянное преследование. В это время года было не найти караванов, направляющихся к городу; нужно было или идти в одиночку, или не идти вовсе. Сейчас предложение Грам провести зиму в её деревне, казалось более привлекательным. Но мысль, что придётся провести полгода, будучи профессионально неполноценной, и даже не зная, сможет ли она когда-либо исправить это, была невыносимой. Нужно было или идти в город, или возвращаться на станцию лекарей, чтобы принять приговор учителей. Грам. Возможно, Мелисса могла бы уйти к ней, если Змее удастся вызволить её из города. Грам сама не была красавицей, и ей было плевать на внешнюю привлекательность; шрам Мелиссы не оттолкнет её. Однако отправление письма Грам и получение ответа займёт несколько дней; её деревня далеко на севере. Кроме того, Змея признавалась себе, что недостаточно знакома со старушкой, чтобы просить её взять на себя подобные обязательства. Змея вздохнула и запустила пальцы в волосы, желая, чтобы проблема подсознательно разрешилась сама собой, словно во сне. Она оглядела комнату, как будто нечто в ней могло ей подсказать, что делать.

На столике у окна стояли корзина фруктов, тарелка печенья и сыра и поднос с мясными пирожками. Прислуга мэра довольно хорошо заботилась об инвалидах; за весь долгий день Змее даже не пришлось побеспокоиться о заказе и выборе пищи. Она прогоняла Габриэля, Лэррил, Брайана и других слуг, которые заходили убрать постель, вымыть окна, вымести мусор (она до сих пор не имела понятия сколько людей работают в поместье и служат Габриэлю и его отцу; как только она знакомилась с одним, появлялся другой), чтобы те не мешали ей лечить себя, но большинство поданных блюд всё ещё было нетронуто. Повинуясь внезапному импульсу, Змея опустошила корзинку с фруктами, оставив только самые сочные плоды, и наполнила её печеньями, сыром и пирожками, завернув их в бумагу. Она начала писать записку, но передумала и нарисовала свернувшуюся змею на клочке бумаги. Она засунула листок между свёртков и накрыла всё салфеткой, потом позвонила в колокольчик.

Появился паренёк – этого слугу она раньше не встречала, и она попросила его отнести корзину в конюшню и доставить на чердак над стойлом Белки. Долговязому мальчишке было лет тринадцать-четырнадцать, Змея предупредила его, что бы тот не стащил ничего из корзинки. В свою очередь она пообещала ему всё, что ему понравится из оставшегося на столе. Он не выглядел недоедающим, но Змея ещё не встречала подростка, который бы не был хоть слегка голоден.
- Это тебя устроит? – спросила она.
Мальчик усмехнулся. У него были крупные ослепительно белые, совсем чуть-чуть искривлённые зубы. Он обещал вырасти в настоящего красавца. Змея подумала, что в Маунтсайде даже подростки великолепно сложены.
- Да, госпожа.
- Хорошо. Смотри, чтобы конюх тебя не увидел. Мне кажется, что он вполне способен прокормить себя сам.
- Да, госпожа, - мальчик усмехнулся снова, взял корзинку и вышел из комнаты.
По его голосу Змея поняла, что Мелисса была не единственным беззащитным ребёнком, испытавшим на себе нрав Раса. Но это Мелиссе не поможет. Мальчик слуга не лучший свидетель против Раса, чем Мелисса. Она хотела поговорить с ребёнком, но день проходил, а Мелисса так и не появлялась. Змея опасалась посылать какое-либо другое сообщение, кроме того, что уже отправила в корзинке, ей не хотелось, чтобы Мелиссу снова побили из-за вмешательства постороннего человека.

Почти стемнело, когда Габриэль вернулся в замок и зашёл к ней в комнату. Он был озабочен, но не забыл своего обещания заменить Змее испорченную блузку.
- Ничего. Никого в пустынной одежде, и никто не вёл себя странно.

Змея померила блузку, которая оказалась на удивление впору. Та, которую покупала она, была коричневой из грубого домотканого материала. Эта – из гораздо более мягкой, крепкой шелковистой ткани, белая со сложными тиснёнными голубыми узорами. Змея пожала плечами и провела пальцами по ярким цветным вставкам
- Он купил новую одежду и стал другим человеком. Комната в гостинице – и никто не заметит его. Скорее всего, он не более необычен, чем любой путешественник, проходящий через город.
- Большинство путешественников прошли недели назад, - вздохнул Габриэль, - но ты права. Его не заметили бы даже сейчас.
Змея посмотрела в окно на разбросанные в долине огоньки ферм.
- Как твоё колено?
- Сейчас нормально, - опухоль спала, а боль улеглась до привычной к перемене погоды.
Единственное, что ей нравилось, несмотря на жару, в чёрной пустыне - постоянство погоды. Там она никогда не просыпалась по утрам, чувствуя себя столетней старухой.
- Замечательно, - в интонации Габриэля промелькнула робкая надежда.
- Лекари лечат быстро, когда для этого есть веская причина, - она отбросила беспокойство, усмехнулась и была вознаграждена ослепительной улыбкой Габриэля.

На этот раз звук открывшейся двери не напугал Змею. Она легко проснулась и приподнялась на локте
- Мелисса? – она подкрутила лампу так, чтобы можно было разглядеть друг друга, не побеспокоив Габриэля
- Я принесла корзинку. Всё было очень вкусно. Белке сыр понравился, а Свифт – нет.
Змея рассмеялась:
- Я рада, что ты пришла. Я хотела поговорить.
- Ох, - Мелисса тяжко вздохнула, - если можно, я лучше пойду.
- Не знаю, поверишь ли ты после всего, что наговорил Рас. Ты сможешь стать жокеем, если захочешь, почти везде, кроме Маунтсайда. Поначалу придётся довольно тяжело потрудиться, но люди будут оценивать тебя по тому, кто ты есть, и что ты умеешь, - это прозвучало неубедительно даже для самой Змеи. «Дура, - подумала она, - ты уговариваешь перепуганного ребёнка в одиночку отправиться в большой мир добиваться успеха». Она попыталась подыскать другие слова.

Лежащий позади неё и державший её одной рукой за бедро Габриэль пошевелился и забормотал. Змея бросила взгляд через плечо и положила на него руку:
- Всё в порядке, Габриэль, спи.
Он вздохнул и успокоился, снова заснув. Змея повернулась к Мелиссе. Мгновение ребёнок, мертвенно бледный в тусклом свете, изумлённо глядел на неё. Внезапно она развернулась и рванулась из комнаты. Змея спрыгнула с кровати и бросилась за ней. Когда Змея подбежала к ней, Мелисса, рыдая, уже нашарила и распахнула дверь. Девочка вывалилась в коридор, но Змея поймала и остановила её
- Мелисса, что с тобой?
Мелисса сгорбилась, неудержимо рыдая, Змея опустилась перед ней на колени и притянула к себе, осторожно обняв и гладя по волосам.
- Всё в порядке, все в порядке, - бормотала Змея просто, чтобы хоть что-то сказать.
- Я не знаю, я не понимаю… - вырывалась Мелисса из её объятий, - Я думала вы сильнее… Я думала, вы можете делать всё, что захотите, а вы такая же, как и я.

Не выпуская руки Мелиссы, Змея провела её в другую гостевую комнату и зажгла свет. Пол в ней не подогревался, и, казалось, камень высасывал тепло через подошвы босых ног Змеи. Она стянула с кровати покрывало и накинула на плечи, как только усадила Мелиссу на подоконник, та неохотно повиновалась. Змея села рядом.
- Так, теперь рассказывай, что произошло.
Опустив голову, Мелисса подтянула колени к груди.
- Вы тоже делаете всё, что они хотят.
- Я не выполняю чьих-либо желаний.
Мелисса подняла голову. Слёзы из правого глаза скатывались по щеке, рубец на левом направлял мокрые дорожки в сторону. Она снова опустила голову. Змея придвинулась ближе и обняла её за плечи.
- Расслабься, не торопись.
- Они… они делают это…
Змея обескураженно нахмурилась
- Что «это»? Кто «они»?
- Он.
- Кто? Нет, только не Габриэль.
Мелисса быстро кивнула, не встречаясь с ней взглядом. Змея не могла поверить, чтобы Габриэль сознательно причинил кому-нибудь боль.
- Что случилось? Если он сделал тебе больно, то я уверена, что это было случайно.
Мелисса посмотрела на неё:
- Он ничего мне не сделал, - в её голосе прозвучало презрение.
- Мелисса, дорогая, я не поняла ни слова из того, что ты сказала. Если Габриэль ничего тебе не сделал, почему ты так расстроилась, когда увидела его? На самом деле он очень хороший, - наверное, Мелисса слышала о Лие и теперь испугалась за Змею.
- Он заставляет вас спать с собой.
- Это моя кровать.
- Да какая разница, чья кровать! Рас не может найти, где я сплю, но иногда…
- Рас?
- Я и он. Ты и другой.
- Подожди, Рас заставляет тебя спать с ним, хотя ты этого не хочешь? – «Это был идиотский вопрос», - подумала она, но не придумала ничего лучшего.
- Хочешь! – выкрикнула Мелисса с отвращением.

С хладнокровием из-за недоверия Змея осторожно спросила:
- Он заставлял тебя делать что-то ещё?
- Он говорил, что боль пройдёт, но этого не произошло, - она уткнулась лицом в колени.

Поняв, что хотела сказать Мелисса, Змея содрогнулась от жалости и отвращения. Она обняла Мелиссу, гладя её по волосам и осторожно похлопывая. Словно боясь, что она остановится, Мелисса обвила её руками и разрыдалась на плече.
- Ничего больше не говори. Я не понимала, но сейчас догадалась. Ох, Мелисса, так не должно быть. Ты никому больше не рассказывала?
- Он говорил, мне повезло, - прошептала Мелисса, - он сказал, что я должна быть ему благодарна за то, что он прикасается ко мне, - её затрясло.
Змея качала её на руках.
- Это ему повезло. Повезло, что никто не узнал.

Дверь открылась и заглянул Габриэль.
- Змея?.. Вот ты где.
Он шагнул к ней. Свет блеснул на его золотистом теле. Мелисса в изумлении посмотрела на него. Габриэль замер, шок и страх отразились на его лице. Мелисса снова склонила голову и крепче прижалась к Змее, содрогаясь в попытках сдержать рвущиеся наружу рыдания.
- Что?..
- Возвращайся в постель, - это получилось грубее, чем хотела Змея, но мягче, чем её чувства к нему в этот момент.
- Что происходит, - спросил он жалобно, хмуро глядя на Мелиссу.
- Уходи. Я поговорю с тобой завтра.
Он начал возражать, но, увидев изменившееся выражение лица Змеи, оборвал себя и вышел из комнаты.

Долгое время Мелисса и Змея сидели рядом в молчании. Дыхание Мелиссы постепенно успокаивалось и становилось ровнее.
- Видишь, как люди смотрят на меня?
- Да, дорогая, вижу, - после реакции Габриэля, Змея с трудом представляла, что сможет представить в розовом цвете людскую терпимость.
Надежда Змеи на то, что Мелисса решится уйти отсюда, усилилась. Что угодно будет лучше. Всё, что угодно.

Волна гнева поднималась медленно, яростно, неумолимо. Изуродованный, испытывающий боль, напуганный ребёнок имеет такое же право на нежный первый сексуальный опыт, как и любая красавица, возможно даже большее право. Но Мелисса получила только ещё больше шрамов, страха и боли. И унижения. Змея держала и все еще качала её. Мелисса успокоено прижималась к ней, как младенец.
- Мелисса…
- Да, госпожа.
- Рас – ужасный человек. Он поступил с тобой так, как никто и ни с кем не должен поступать. Обещаю, он никогда больше не причинит тебе боль.
- Какая разница он или кто-нибудь другой?
- Помнишь, как ты удивилась, когда кто-то попытался ограбить меня?
- Но это был псих. Рас не псих.
- Такие люди, как Рас, ещё большие психи.
- Тот, другой, он такой же, как Рас. Вы должны были быть с ним.
- Вовсе нет. Я сама пригласила его к себе. Кое-что люди могут сделать друг для друга…
Мелисса взглянула на неё. Змея не могла определить, с любопытством или с беспокойством; черты её лица были слишком искажены шрамом. Только сейчас Змея увидела, что рубец тянется под воротник рубашки. Она почувствовала, как кровь отлила от лица.
- Что случилось, госпожа?
- Расскажи мне, дорогая, как сильно ты обгорела? Где у тебя шрамы?
Правый глаз Мелиссы сощурился; это было единственным, что указывало на то, что она нахмурилась.
- Лицо, - она провела по шраму слева до горла, - Здесь, - её рука двинулась по груди до живота через грудную клетку, потом по боку, - Здесь.
- Не ниже?
- Нет. У меня долго не сгибалась рука, - она покрутила плечом: оно не было достаточно гибким. - Но я была счастлива. Если бы рука двигалась хуже, я не смогла бы ездить верхом и оказалась бы никому не нужна.

Змея с огромным облегчением выдохнула. Ей приходилось видеть людей, обгоревших настолько, что им пришлось отказаться от секса, без внешних органов, полностью потерявших чувствительность. Змея благодарила всех богов в мире за то, что рассказала ей Мелисса. Рас причинял ей боль, но только потому, что он был большим и грубым мужиком, а не потому, что огонь отнял все чувства, кроме боли.
- Люди занимаются этим, чтобы доставить друг другу удовольствие. Вот почему мы с Габриэлем были вместе. Я хотела его, а он хотел меня. Но когда кто-то касается другого, не заботясь о его чувствах… против его желания! – она остановилась, так как не могла понять никого извращенного настолько, чтобы превратить влечение в изнасилование, - Рас – ужасный человек, - снова повторила она.
- Тот, другой, не сделал тебе больно?
- Нет. Мы хорошо провели время.
- Ладно, - недоверчиво произнесла Мелисса.
- Я разъясню тебе.
- Нет! Пожалуйста, не надо.
- Не бойся. Не бойся. Теперь никто не сделает тебе того, чего ты не хочешь
- Госпожа Змея, вы не сможете остановить его. Я не смогу остановить его. Вы уедете, а я останусь здесь.

«Всё, что угодно лучше, чем остаться здесь, - подумала Змея, - даже изгнание». Внезапно ответ родился в её мозгу, она рассмеялась и расплакалась оттого, что не нашла его раньше.
- Хочешь пойти со мной?
- Пойти с вами?
- Да.
- Госпожа Змея!…
- Ты знаешь, что лекари усыновляют детей? Я не делала этого раньше, но очень долго искала кого-нибудь.
- Но вы можете взять любого.
- Мне нужна ты, если, конечно, хочешь, чтобы я стала тебе приёмной матерью.
Мелисса прижалась к ней:
- Они не отпустят меня, - прошептала она, - я уродина.

Змея погладила Мелиссу по волосам и посмотрела в окно на темноту, в которой сияли огни богатого и прекрасного Маунтсайда. Чуть позже, проваливаясь в сон, Мелисса прошептала: «Я уродина»