Кридмур покинул судно той же ночью. Он спрыгнул с кормы и по колено провалился в прибрежную грязь среди камышей, черепах, жаб и змей. Усмехнулся и подумал:
- И вновь служба вам во всём великолепии.
Голос хозяина ответил
- Да, Кридмур. Наше великолепие. Иди на север. Туда, за те горы, за тот лес.
- У нас там дела? Хочешь, чтобы я кого-то убил?
- Не обязательно. Нам нужен очаг, Кридмур. Наша Ложа запылает, как обычно, и ты должен это услышать от нас всех.
- Помню. Чем вызвана такая срочность?
- Ты слишком долго бездельничал. Ступай на север.
Огни судна медленно удалялись вниз по реке, оставляя Кридмура одного в ночи. Вздохнув, он проморгался, пока не привык к темноте. Серая пелена опустилась на глаза: все окружающие детали стали болезненно чёткими и резкими, каждый шорох камыша резал ножом. Ночной взгляд – зрение Ружей. За шесть лет, что Кридмур провёл среди толп людей и света, он почти забыл, как Ружья смотрят на мир.
Жабы и змеи! Он упорно продирался через камыш и грязь. Лягушки урчали, а чёрные зимородки, крича своими пронзительными дребезжащими голосами, разлетались из под ног.
- Туда. Кридмур.
Голос отдавался болью – он резал, царапал и обжигал. Пистолет, служивший жилищем хозяину, пульсировал на бедре, словно рана, но боль вновь становилась привычной.
Он взобрался по берегу на пригорок, а когда обернулся, пропал последний след судна.


Кридмур прекрасно знал, что когда хозяева звали, отказать им было невозможно.
Поначалу, когда человек только начинал служить Ружьям, хозяева обещали силу, свободу и славу. Даже представить себе было невозможно, что когда-то захочется сказать им «нет». Примерно первый десяток лет человек и оружие сосуществовали в диком, возбуждающем единении. Так случилось и с Кридмуром. Он запутался и потерял цель в жизни, когда его нашли Ружья – слишком стар и всё ещё неприкаян – ни семьи, ни приличной работы, а кредиторов больше, чем друзей. В своих скитаниях он один за другим растерял все подвернувшиеся шансы: Освобожденцы, Рыцари Труда, Церковь Дев Белого Града, даже чёртовы Улыбчивые. Он уже собирался где-нибудь осесть и всецело посвятить себя вдумчивому изучению алкоголизма и отчаяния. Ружья вернули его к жизни и сделали особенным. Десять лет он сражался за них на всех фронтах Великой Войны: плёл интриги, убивал, подкупал, соблазнял и шантажировал ради них, и был счастлив этим.
Но Агенты Ружей яростны и непокорны, и через некоторое время все начинали возмущаться своим порабощением. И тогда хозяева применяли Кнут. Рано или поздно, но это случалось всегда. Казалось, они получали от этого некое удовольствие. Иногда повторяли дважды, а то и трижды, но редко когда чаще.
Кридмур провёл весь вечер в баре, напиваясь, как приговорённый, и напропалую флиртую с официантками. Когда спустилась ночь, хозяин сказал:
- Пора идти.
… он пошёл. Получить Кнута не хотелось.
 


Он шёл на север через тёмные эвкалиптовые рощи, продираясь между тонкими, белыми, как кость, стволами, напоминавшими ему холмовиков. Грязь засасывала сапоги. Кваканье лягушек-быков действовало на нервы. Он сбросил галстук, пиджак изорвался. Змея резко поднялась, и он вырвался из зарослей прочь от заболоченных равнин.
- Туда, Кридмур.
- Что тебе от меня надо? Просто скажи.
- Ты должен это услышать от нас всех. Мы должны посетить Ложу.
- Это важное задание? Какая честь.
Все наши задания важны. Тебе и в самом деле оказана честь.
Болота уступили место лугам. Он в одиночестве брёл под полной луной, вдыхая прохладный воздух – как это нелепо! Но он не собирался отказываться. Снова вернулось былое веселье. Так молодо и яростно он не чувствовал себя долгие годы. Ноги не знали усталости. Пистолет ритмично стучал по бедру, и хозяин сказал:
- Туда. Чему ты улыбаешься?
- Будь у меня выбор, я бы вам не служил, но если пришлось, то попытаюсь получить делать это с удовольствием.
- Хорошо, Кридмур. Нам нравится, когда слуги довольны.
Он поднялся на гребень невысокого холма, перепрыгнул через изгородь из досок и проволоки и оказался на пастбище – вокруг виднелись козью следы и катышки. В отдалении на склоне холма виднелись чёткие очертания фермы.
- Туда, Кридмур.
- Там ферма.
- Да.
- Попросим яиц?
Никакого ответа. Он быстрой трусцой побежал в гору. Истоптанная каменная дорожка вела к ферме – ветхой хижине из брёвен и грязного рифлёного железа. На крыше торчал флюгер в форме птицы, наверное, герб здешнего барона. Дверь украшала перевёрнутая подкова. Простой народ верил, чт железо прогонит прочь диких холмовиков, потому что напомнит о цепях их собратьев. Кридмур сомневался, что это остановит холмовиков, не говоря уж о нём.
Хозяин сказал:
- Да. Сюда. Подойдёт. У них есть очаг.
Внутри горел огонь, и дым поднимался из трубы. Две собаки, прикованные к столбу снаружи, начали скулить и лаять. Им не понравился Кридмур. Они почувствовали демона, что правил им.
- Наша родня присоединится к нам в очаге. Сначала убей обитателей.
Кридмур со вздохом постучал в дверь.
 

В хижине в беспорядке валялись горшки и кастрюли, шкуры, копыта и кости животных, изношенный деревянный фермерский инвентарь: двузубые вилы и старая сломанная мотыга. Маслобойка? Он не был уверен в предназначении половины предметов. Кридмур ни дня честно не работал с тех пор, как служил подмастерьем у печатника в Ландрое.
Слабый огонь тлел в углу. В хижине жил лишь один обитатель – козлобородый, жилистый, согнутый, как рыболовный крючок, старик по имени Джошуа,
Кридмур не убил его. Вместо этого, подумав, что это не понравится хозяину, именно потому, что не понравится, он решил выпить с ним.
У Джошуа в деревянном бочонке хранился запас мерзкого пойла, которое он потягивал из черпака, и уже едва стоял на ногах, когда открыл дверь.
- Заходи, заходи, у меня больше нечего красть. Единственная дочка сбежала в Джаспер с каким-то смуглым парнем, чтобы стать актрисой, так что её ты тоже не украдёшь. Садись! Выпей!
- Пожалуй, не откажусь.
Кридмур присел, из осторожности отказался от пойла Джошуа, всё-таки у силы, которую давали хозяева человеку, имелись свои пределы, и хлебнул из бутылки, которую стащил на судне. Заметив на стене старую винтовку и несколько потрёпанных знамён, Кридмур поинтересовался, не был ли старик солдатом, и вскоре они разговорились о давно забытых сражениях.
- Кридмур, убей его и покончим с этим.
- Не вижу необходимости.
Голос надулся, ворчал и брюзжал в голове. Кридмур не обращал внимания.
Тридцать лет назад Джошуа сражался за баронства Дельты на севере в битве, которая, как он до сих пор верил, должна была поддержать союз с молодой Республикой, хотя Кридмур случайно узнал, что местные Баронства действовали в соответствии с планами Ружей. Он не собирался разубеждать старика. Кридмур наврал что-то несусветное о собственных военных подвигах. Старик в охотку глотал всё это, пил и говорил, говорил, говорил. «Как, - подумал Кридмур, - здесь должно быть одиноко»
Когда старик, наконец, свалился мертвецки пьяным, Кридмур вынес его на улицу, положил рядом с лающими собаками, вернулся в дом, закрыл ставни и запер дверь.
- Мы приказали убить его, Кридмур.
- Не видел необходимости. Не волнуйся, мой кровожадный друг. Уверен, убийства ещё будут.
- Жертва. Кровь. Принеси её Ложе здесь.
Кридмур вздохнул и потёр седеющие виски. Он отпер дверь, вышел наружу и пристрелил одну из собак. Снова заперев дверь, он сказал:
- Этого хватит.
- Собака. Недостойно.
- Знаю я, что ты предпочитаешь. Собираешься наказать? Время уходит.
- Тогда подбрось дрова.
- Ладно.
- Мы это припомним.
- Разумеется.
Он подбросил в огонь дрова и шкуры и полил сверху сивухой, и скоро хижину заволокло дымом, пламя взметнулось на край затуманенного взора Кридмура; огонь ревел, горящие поленья в сумасшедшем, неистовом ритме затрещали пистолетными выстрелами. Песнь Ружей – эхо их чудовищных голосов. Хозяин Кридмура произнёс:
- Слушай.


Хозяина Кридмура звали Мармион. Едва ли это имело значение – все они были одинаковы.
Насколько многочисленны ружья? Кридмур точно не знал. Некоторые носили по несколько имён, у других их не было вовсе - они пользовались именами своих Агентов. Они – бессмертные духи, явившиеся в этот мир в форме оружия из дерева, металла, слоновой кости и пороха. Иногда, когда Агенты погибали или разрушалось обиталище, хозяева исчезали из мира на десятилетия, зализывая раны в Ложе; а иногда – возвращались сразу же, жаждущие мести. Некоторых носили знаменитые генералы и воины, другие предпочитали шпионов, шантажистов и убийц, чьи имена никогда не попадут на страницы истории. Кридмур полагал, что их не меньше трёх дюжин, но вряд ли больше сотни.
До Кридмура Мармиона носил мошенник по имени Улыбчивый Джо Портис, которого строевики схватили в Гибсоне, оттащили на Пересечение Харроу и там повесили. В прошлом веке Мармиона носила женщина по имени Ленора ван Вельде, она же Белая Ленора, которая остановила продвижение Строя вдоль реки Стоу, притворившись кухаркой и запустив в их лагеря чумных крыс. Вполне возможно, что Мармиона носил легендарный Одноглазый Бек, который петардой дымного пороха взорвал мост над Таппанским ущельем, отправив вопящую Машину Свод обратно в ад, откуда она восстала два века назад. Это всё, что Кридмур знал о прошлом своего хозяина; вероятно, он уже был в этом мире четыреста лет назад, что прошли от Основания и первых поселений. До этого… до того, как люди пробудили его и придали форму, Мармион спал в земле. Или в огне. Или среди звёзд. Или совершенно в другом месте. Сложно сказать.
Сосчитать вражеских богов легче. Их прямые и неизменные пути видны на картах. Всего в мире существовало ровно тридцать восемь Машин.

От дыма закружилась голова, и Кридмур на мгновение задремал. Треск и шипение огня зазвучали, как отдалённый разговор. Голос в глубине мозга разбудил его.
- Кридмур! Слушай.
Не его хозяин – один из других. Голос тот же, но чем-то отличается. Кто это? Бельфегор? Барбас? Наамур? Горгон?
- Кридмур! У нас для тебя есть работа.
- Кридмур! Ты избран из многих.
- Кридмур! Ты должен отправиться на запад, на край мира.
А позади этих другие голоса – более отстранённые, более чуждые: гул, щелчки, беспорядочный ритм ружейной стрельбы. Часть Ружей жила в реальном мире, и они пели друг другу через континент отдалёнными отзвуками насилия. Другая часть постоянно пребывала в Ложе, которая находилась… где? В подземном пламени? В межзвёздном мраке? Кридмур этого не знал.
Больше не видны стены хижины Джошуа. Комнату заполнили дым, огонь и вонь. Кридмур не понимал, да и не старался понять, всю эту метафизику, но сейчас он сам находился в месте, которое можно было назвать преддверием Ложи, и выяснилось, что остальные ждут его.
- Привет, Кридмур. Наслаждался отставкой? Нет для грешников покоя, правда?
- Ты – трусливая собака, Кридмур. Я думал ты сдох. Сдох или отправился в Безымянный Град. Гонялся за юбками, пока мы сражались?
- Привет, Джон! Дурные вести! Салажата забывают тебя. Ты когда-то был крут, но на днях я упомянул о тебе в разговоре с одним молодым перспективным парнем, а он спросил: «Кто?» Ни манер, ни уважения.
Это были отдалённые голоса его соратников, искажённые огнём. Его товарищей-Агентов, разбросанных по всему континенту. Каждый из них, без сомнения, смотрел сейчас в свой собственный очаг в сопровождении своего хозяина. Джен из Бурлящего Мира, Аббан Лев, Франт Фэншейв. Прошло так много лет с тех пор, как он слышал их голоса. На заднем плане были другие. Кридмур узнал Хаднелла Младшего, Кейт Лайковые Перчатки и Большого Фейна. Он закрыл глаза, чтобы прояснить сознание, и спросил:
- Все собрались? Какая редкая встреча? Я польщён.
Мармион ответил:
- Многие из нас здесь. Ты пойдёшь один, но другие присмотрят за тобой.
- Куда?
- На краю мира есть госпиталь.
- Да?
- К западу отсюда. На север от Гринбэнка, к северо-западу от Клоана. К востоку от мира, что ещё не сотворён, у дальнего моря. Он называется Дом Скорби.
- И?
- Тише, Кридмур. Слушай. Там есть один человек. Мы надеемся, что он там. Мы не знаем. Мы собирали слухи по тёмным закоулкам, гадали и разнюхивали.
- Они имеют ввиду, что мои шпионы собирали слухи. Мои девочки. Они всегда присваивают заслуги себе? Ружья столь же отвратительны, как и люди. Клянусь.
Голос принадлежал Джен огневолосой, Джен из Бурлящего Мира. Шесть лет прошло с тех пор, как Кридмур видел её последний раз; шесть лет с тех пор, как он в последний раз почтил присутствием её бордель «Бурлящий Мир», что приютился в холмах над Джаспером, как прекрасная, но непристойная мечта; шесть лет с тех пор, как её алые губы шептали ему секреты. Она, наверное, сидит сейчас в своём кабинете в Бурлящем Мире в окружении нефрита, кожи, красного дерева и чувственных резных скульптур; на самом деле, она, скорее, лениво лежит на диване перед камином. Он подумал, осталась ли она столь же прекрасной. Могли бы Ружья сохранить ей юность? Захотели бы? Обязаны. Невозможно представить её старухой.
 
Голос Ружей:
- Дом – госпиталь для раненых на Великой Войне. Они нейтральны – они принимают и тех, кто сражался на нашей стороне и тех, кто воевал на стороне врага. Они принимают и калек, и безумцев.
- Похвально.
- Блевать тянет. Слушай, Кридмур. Дом защищён..
- Это всего лишь госпиталь. У него есть охрана?
- На краю мира сущности ещё не устоялись. Буйствуют неуправляемые силы. Мелкие боги. Один из них защищает Дом.
- Какой-нибудь горный упырь, демон Первого Народа, кто-то из призраков пересохших рек? Полтергейст? Пыльный дьявол с непомерными амбициями?
- Он стар, силён и сыт.
- Сильнее вас?
- Слушай, Кридмур. Человек, которого мы ищем, там, в больничной палате. Если не ошиблась наша разведка.
Джен с насмешливым негодованием перебила:
- Моя разведка никогда не ошибается.
Кридмур ответил:
- Да что ты? Должно быть кто-то другой отправил нас с Каской в ту западню в Немии в шестьдесят третьем. Так кто этот парень?
- Старик. Он был когда-то генералом, но сейчас безумен. Грохот бомб Строя вдребезги разбил его разум. Ни он сам, ни врачи не знают, кто он такой.
- Ну, и?
- Что, ну? Больше тебе ничего не надо знать. Приведи его к нам.
Секреты! Крудмур почувствовал, как ружья напыщенно загудели. Как же они любят свои секреты!
- Они иногда так драматичны, правда, дорогуша?
Так растягивать слова мог только Франт Фэншейв – напомаженная и закутанная в шелка королева Гибсона. Он вёл себя так вызывающе и настолько потакал своим желаниям, что почти никто и не подозревал, что это первоклассный шпион и когда-то убил около дюжины строевиков одними лишь тростью-шпагой и собственными зубами. Именно Франт Фэншейв привёл Кридмура на службу Ружьям. Тогда Кридмур был ещё молод, а Фэншоу, скажем так, не молод, но ещё не превратился в такого возмутительного старикашку, каким стал сейчас. Они повстречались в Гибсоне в курильне опиума. Окутанный дымом Фэншейв возлежал на шёлковых подушках, его рука с накрашенными ногтями небрежно касалась бедра какого-то юноши. Он казался бесплотным и таинственным за клубами дыма, скрывающими свет канделябров. «Милый мальчик! – сказал он, - Мы давно положили на тебя глаз.
Кридмур вспомнил былые времена и улыбнулся:
- Безусловно, дружище.
- Они шушукаются, как скрытные девчонки. Они даже мне не сказали. Никто из нас не удостоился их доверия.
Кридмур немедленно заподозрил, что как раз Фэншейв точно знает, что происходит. Но промолчал, потому что дюжина металлических голосов хором произнесли:
- Хватит.
Кридмур потряс головой. Она закружилась от дыма. Он не видел ничего, кроме серой дымки, в которой, словно воспоминания, появлялись и исчезали призрачные фигуры. Внезапно он разозлился:
- Старый безумный генерал. Старый враг? Один из многих и многих наших врагов. Хотите, чтобы я убил его? Хотите отомстить? В чём смысл?
- Мы хотим, чтобы ты привёл его к нам. Он дороже золота. Ты не должен убивать его. Ни при каких обстоятельствах нельзя убивать его или допустить, чтобы его убили. Лобовая атака не поможет. Дух Дома силён и не потерпит никакого насилия в стенах госпиталя. Он ответит насилием на насилие. Если мы нападём, Генерал может погибнуть.
- Боже! Если убийство не поможет, то мы оказываемся в сложном положении, не так ли?
- Заткнись, Кридмур. Тебя выбрали, потому что ты представителен, Кридмур, ты способен очаровать. Проползи внутрь, минуй Духа, минуй охрану. Вотрись в доверие. Если понадобится, наймись на работу. Притворись обычным человеком.
- Как я всегда говорил, ты не герой, Кридмур, но из тебя вышел бы неплохой дворник.
- Ха! Иди на хрен, Лев.
Голос принадлежал Аббану Льву. Как и Кридмур, Аббан не родился на западе, но если Кридмур происходил из сырого и туманного Ландроя и был склонен к брюзжанию и ревматизму, то смуглый, с орлиным носом Аббан родился в песках Дхрава и был вспыльчив. Он воображал себя воином, отращивал длинные чёрные волосы, одевался во всё чёрное, а иногда заходил так далеко, что пользовался мечом. Сейчас, вероятно, он уставился в походный костёр где-нибудь в отдалённых холмах, окружённый телами врагов. Он сказал:
- Я буду позади тебя, Кридмур. В холмах. Хочешь ты того или нет. Я буду наблюдать. Ты не будешь один.
Снова Фэншейв:
- Буду и я. Как в старые добрые времена, Кридмур.
- Не уверен, что доверю тебе прикрывать мою задницу, Фэншейв.
- Отлично дорогуша, раньше я от тебя такого не слышал.
Голос Джен:
- Меня с вами не будет, джентльмены. Желаю удачи на краю света. Мои шпионы поработают на вас в Джаспере. Найдёте меня в Бурлящем Мире, когда закончите.
- Ты бы побольше путешествовала, Джен. Раньше ты бывала везде. Скажи, ты всё ещё молода?
Джен рассмеялась. Аббан сказал:
- Не вздумай предать нас, Кридмур. Не рассчитывай, что о тебе забудут, если снова сбежишь.
- Пошёл ты, Лев.
Серая фигура, извивающаяся в дыму, точно лезвие изогнутого меча, метнулась к шее Кридмура, он пригнулся и немедленно почувствовал себя глупо.
- Слушайте. К чему всё это? Зачем нам понадобился этот старый Генерал? В мире и так полно Генералов.
Мармион ответил:
- Он попал под бомбы Строя – те, что своим грохотом разрушают разум, перемешивая его с ужасом. Генерал потерял рассудок. Он будет среди остальных таких же с мозгами младенцев, гниющих в палатах Дома Скорби. Они не знают ни кто он, ни что он. Его разум скрывает тайну.
- Что за тайну?
- Приведи его к нам.
- Что за тайна?
- А ты как думаешь, Кридмур? Оружие. Что же ещё?
- Оружие.
- Да.
- Что за оружие?
- Нечто, созданное Первым народом. Это может принести победу.
- Конец Войны? Наконец-то мир?
- Не мир. Победу.
- Какое оружие? Что оно делает? Кто он? Кем он был? При чём тут холмовики?
- Ты узнал достаточно. Ты ненадёжен, Кридмур. Все наши слуги ненадёжны. Приведи его к нам.
- Гм. Фэншейв?
- Да?
- Салажата действительно забыли моё имя?
- Боюсь, что так, дорогуша.
- Служи нам хорошо, и тебя никогда не забудут. Обрати внимание на…
Они начали обсуждать тактику и снабжение. Голоса постоянно перебивали друг друга. Возникли разногласия по поводу точного времени, и все начали препираться и язвить. Единство среди ружей никогда не длилось долго. Словесные засады, атаки и контратаки.
Дым густел. Он валами перекатывался по комнате, словно кавалерийская лава. Голоса отражались и накладывались друг на друга. Что всегда раздражало Кридмура, так это то, что голоса были различными и одновременно одинаковыми. Они звучали в голове его собственным голосом, лишь слегка напоминая акцент Аббана, насмешливую весёлость Джен, томность Феншейва или эхо треска и рычания Ружей. Это было весьма неприятно и достаточно для того, чтобы заставить человека усомниться в собственной вменяемости.
Близилось утро, когда Кридмур распахнул дверь и выпустил дым. Джошуа что-то бормотал во сне. Кридмур быстро зашагал прочь, пока хозяин не решил, что старика всё-таки надо убить.